Арейла. Авантюристка

Колоритный дедуля. Он не спешил представиться, и я вовремя вспомнила, что у орков не принято представляться самостоятельно или напрямую спрашивать имя. Было бы совсем глупо так опозориться с учителем традиций. Кажется, я только с Шанай ухитрилась нарушить эти правила, но ее наверняка заранее предупредили о моей полной неосведомленности.

Старичок, бодро постукивая своей клюкой, несколько раз обошел меня по кругу.

— Тоща девка, — заключил он низким скрипучим голосом.

— И вам доброе утро, — отозвалась я чуть растерянно.

Как реагировать на его заявление, понятия не имею. Это вот меня сейчас отругали или наоборот?

Старый орк мои слова пропустил мимо ушей. Позже я узнала, что он великолепно умеет игнорировать то, что не желает слышать, зато с удовольствием еще не раз пройдется едкими комментариями по моей персоне. Но надо признать, что, несмотря на скверный характер и непрерывное ворчание о моей бестолковости, мастер Шатгар (я догадалась шепотом спросить у Шанай его имя) оказался отличным учителем. Он объяснял все подробно, не забывая останавливаться на вещах, элементарных для любого орка, и терпеливо отвечал на любые, самые нелепые вопросы. Это было идеально для меня.

Почувствовала себя опять школьницей.

К счастью, предметов для изучения было немного. Для уроков ножевого боя княгиня выделила мне одну из своих… ну, назовем их фрейлинами. На самом деле эти дамы были то ли подругами, то ли штатом секретарей и помощниц. А может, и чем-то еще.

Сыгранная команда, это становится заметно, стоит чуть понаблюдать за женщинами. Я пока еще не слишком во всем этом разобралась, хотя на вопросы мне отвечают вполне охотно, но закрадывается подозрение, что финансовое благополучие орков (которое дается им совсем нелегко, не так уж много ресурсов в степи, особенно такой опасной) держится на княгине и ее дамах.

И помимо всего прочего, любая из этих женщин была хорошим бойцом. Их положение вовсе не защищало от вызовов на поединок, скорее наоборот. Невзирая на строгие правила, которые регламентируют, кому и по какому поводу может быть брошен вызов, а может, как раз благодаря этому, лазейка и этот самый повод время от времени находились. Многие хотели оказаться на их месте, но княгиня была женщиной умной и понимала, что деловая хватка, исполнительность и работоспособность — не те качества, которые определяются победами в поединках, так что слишком резвых претенденток на место побежденных все равно брала редко. Но сами поединки, а иногда и ранения, работе тоже мешали, поэтому орочьим дамам поначалу приходилось чуть ли не кулаками доказывать, что они занимают свое место по праву. В общем, без преувеличений, они многому могли меня научить.

И гоняли меня ежедневно, не менее чем по три часа. Всерьез гоняли, иной раз я без помощи Шанай просто не в состоянии была доползти до своих покоев. Ну и доставалось временами ох как неслабо. Не знаю, как я не бросила все это безобразие, наверное, лишь могучим усилием воли и из чистого упрямства. Раш по вечерам, обнаружив на мне очередной красочный синяк или порез, только мученически вздыхал и намазывал какой-то местной мазью, от которой наутро все следы моих страданий волшебным образом исчезали. Мне было приятно ощущать его заботу, и немного умиляла реакция на мои синяки.

— Тренируй сам, раз тебе так не нравится, — предложила как-то, когда Раш, недовольно ворча, замазывал здоровенный ушиб на попе.

— Не получится, — с сожалением ответил муж, бережно продолжая втирать мазь в пострадавшее место, хотя она уже минут пять как полностью впиталась. — Жалеть тебя буду. Какая это учеба?

Я уныло вздохнула, но вынуждена была согласиться. Раш признавал мое право на самостоятельность и не раз видел, что я способна себя защитить при случае, но все равно считал хрупкой и уязвимой. Гонять меня, как это делала помощница княгини, у него бы просто рука не поднялась. Да еще не стоит забывать, что он намного сильнее любой из женщин-орчанок, а уж насколько сильнее меня, тут даже и определить сложно. Он просто боялся бы случайно меня зашибить.

Время внезапно сорвалось в стремительный бег: учеба занимала все мое время, и одинаковые, как горошины в одном стручке, дни проскакивали мимо меня сливающейся чередой. А ведь еще недавно каждый день вмещал в себя столько событий, что казалось, время растягивается, как резиновое, или вовсе стоит на месте.