Арена

— А почему Россия? — спросил он Штерна, когда тот закончил рассказ.

— Просто… — усмехнулся шеф. — Скажем, так получилось. Вы же не думаете, Александр Игоревич, что русские чем-то принципиально лучше американцев, немцев, французов или японцев? В других странах работают другие резиденты, и там набираются другие Команды для других миров. Моя раса не намерена переходить кому-либо дорогу, даже в такой малости. Пусть сферы интересов будут разделены — это разумно.

— А как соблюдаются интересы самих землян?

Александр поймал себя на мысли, что он как-то очень легко поверил в изложенную ему историю. То есть у него не возникло особых сомнений ни в ее правдивости, ни, в общем-то, в правомочности вербовки «гладиаторов» для боев на какой-то там галактической Арене во имя интересов никому на Земле не известных государств. В конце концов, во все времена существовали наемники, которым, по большому счету, все равно, за кого драться — лишь бы платили вовремя и сполна. И нет в этом ничего дурного: если есть и товар, и купец — сделка вполне может состояться.

Чувствовалось, что вопрос Штерну неприятен, однако он к нему был явно готов. Во всяком случае, хотя по его лицу и пробежала легкая тень недовольства, но ответил он сразу, не раздумывая и не пытаясь облачить довольно-таки неприглядную суть в красивую обертку.

— До тех пор пока Земля не является полноправным членом Арены — почти никак. Но мы принимаем меры, чтобы вступление Земли в Ассоциацию произошло поскорей. Во многом ваш прогресс, особо отмеченный в последнее столетие, своим существованием обязан нам. Не мне конкретно, но нам — резидентам. Вы же не можете не признать, что с конца девятнадцатого века и по настоящее время ваша наука переживает непрерывный подъем?

— Включая Хиросиму?

— Не стоит передергивать, Александр, — поморщился Штерн. — Нас мало, и мы не можем нести ответственность за все, что вы творите. Но чем-то помочь, где-то подсказать— это вполне в наших силах. И эта работа приносит плоды. В конце концов, сам факт, что вы до сих пор не перебили друг друга, является почти исключительно нашей заслугой…

Капитан протянул руку и включил микрофон. Женька, отдуваясь, стоял над поверженным телом последнего противника. Щека глубоко рассечена, по подбородку струится кровь, шлем валяется на полу, и, похоже, ему досталось куда больше. И все же Малой показал сегодня хороший результат: двое противников по классу А4 — это для него почти потолок. Саша взглянул на часы — до конца отведенного на тренировку времени оставался еще час.

— Неплохо, приятель, неплохо… — сообщил он парню, пытавшемуся отдышаться. — А теперь…

— Может, хватит? — без особой надежды спросил Женька. У него тоже были часы, правда, не на руке, а на стене — там, где их было хорошо видно.

— Два часа, — безжалостно заметил капитан, — еще не истекли. Но я дам тебе… пять…

— Десять!

— Хорошо, десять минут. Отдыхай.

— А потом что, «апятьку»?

Саша мгновение раздумывал, затем с ноткой ехидцы сообщил:

— Нет, А5 — это слишком просто. Женька, опустившись на тело иссеченного кибера, вздохнул.

— Меня эта парочка чуть не достала… ты меня, кэп, угробить хочешь?

— Никто тебя не угробит… Но ты пойми, мил друг: на Арене никто против тебя класс А4 не выставит.

Женька помолчал, разглядывая порядком иззубренное лезвие меча. Как не ясно было, кто убирает здание, где располагался офис компании, так не ясно было и то, кто точит измочаленное на тренировках оружие и ремонтирует покалеченную броню.

— Ну ладно, — обречённо согласился он. — Ты прав, командир. Не выставят. И что теперь? Тебе правила Арены известны лучше, чем мне, я имею право знать, кто будет меня резать. Колись.

Трошин прикинул несколько вариантов с участием противников высокого класса, отметая те из них, где для атаки требовалось двое или больше бойцов. Похоже, возможностей оставалось не так уж и много. По-видимому, Женька, который тоже пытался просчитать участника следующего поединка, пришел к тому же выводу. Поэтому, когда капитан озвучил свое решение, он, вопреки обыкновению, даже не взвыл от возмущения и не принялся ругаться — просто поник и молча кивнул. Ничего хорошего ему предстоящая схватка не обещала.

— Дай я хоть шлему новую возьму.

— Бери… И меч смени — твоим сейчас разве что тыквы рубить можно.