Арена

Дальше все просто. Их осталось двое, нас — четверо. Одного тут же положила Наташа, но, знаешь, все же впредь наши излучатели на бессах лучше не испытывать. По сути, Ташка ухайдакала паука и заодно Женьку. Его контузило взрывом… Последний бесе его добил. Ну а пока он Женьку кромсал, мы его самого… того…

Штерн выглядел счастливым. Это проявлялось прежде всего в четырех пустых бутылках из-под коньяка, а пятая постепенно перекочевывала в его излюбленную кружку.

— Блестяще, Александр Игоревич, просто блестяще. Откровенно признаться, я не особо рассчитывал на победу — бессов почти никогда не бьют! Одна радость: они вступают в Спор редко. Иначе просто все Арены разрешались бы в их пользу.

Он шумно отхлебнул из кружки, и Сашу в который уже раз передернуло — разве ж можно хлестать драгоценный напиток… как пепси? Затем Штерн шумно чихнул, высморкался в бумажную салфетку и небрежным жестом бросил ее через всю комнату в корзину. Попал.

— Простите, Генрих Генрихович, все хочу вас спросить: к чему все эти эффекты — чихи, кашель, насморк? Вы ведь, извиняюсь, не человек, и наш земной грипп вам не страшен.

Штерн улыбнулся:

— Конечно, не страшен. Так же, как мне не нужно улыбаться, есть, пить и, кстати, дышать тоже. Все это элементы маскировки: если я не хочу вызвать у кого-либо подозрений, то должен вести себя естественно. А для этого никогда нельзя расслабляться, в том числе и наедине с вами. И наедине с самим собой тоже. Тогда я наверняка не допущу оплошности при посторонних.

— А коньяк из поллитровой кружки и скомканная салфетка с пяти метров в корзину — это не оплошности? — с усмешкой спросил Саша.

— Коньяк я пью только здесь и могу, при необходимости, весьма достоверно имитировать опьянение. А салфетка… Приятно увидеть удивление в ваших глазах. Хоть я и не человек, но… кое-что человеческое мне не чуждо.

— А как вы выглядите на самом деле?

Трошин и не рассчитывал, что Штерн ответит. Но тот вдруг снизошел до разъяснения, хотя и скорчил при этом недовольную мину. И голос его звучал несколько зло — тон постепенно повышался, пока не дошел чуть ли не до крика.

— Майн готт, ну зачем оно вам всем надо? Да так я и выгляжу — почти… Такой же толстенький, такой же лысый… И у нас это так же непопулярно, как и у вас. И так же, как и у вас, с такой внешностью женщины одаривают благосклонностью, только если им платишь. Думаете, вы уникальные создания? Да четверть представителей Ассамблеи более или менее похожи на человека. Весьма распространенная, в силу своей функциональности, форма. Вы не допускаете, что я могу просто не любить разговоров о своей внешности? Моя раса не приемлет пластических операций по… в общем, по ряду соображений. Даже для того чтобы работать на Земле, мне пришлось пойти на нарушение традиций!

Шеф шумно выдохнул, влил в себя остатки коньяка, грохнул пустую кружку о стол так, что она, казалось, должна была брызнуть в стороны мелкими осколками хрусталя, и затем продолжил уже нормальным тоном:

— И вообще, у меня сегодня праздник, не портите мне его! На сегодня все свободны.

Александр пробормотал слова извинения и вышел из кабинета. Идя домой через сырую и гадкую московскую ночь, он ощущал неловкость оттого, что зацепил больное место шефа, обидел его в по-настоящему праздничный день. Штерн на поверку оказался совсем не таким холодным и равнодушным, каким обычно старался выглядеть, ему и в самом деле не было чуждо кое-что человеческое. Возле дома Саша решил в разговорах с шефом больше эту тему не поднимать и ребятам заказать.

Только почему-то у него осталось странное впечатление, что Штерн солгал…

ГЛАВА 3

Телефонный звонок прозвучал, как всегда, не вовремя. Саша совершенно не собирался просыпаться в восемь утра, поскольку после успешной Арены Штерн дал всем возможность денек отдохнуть, и этот день, вернее его первую половину, Александр собирался использовать с толком. В смысле полноценно выспаться. Леночка пробормотала что-то донельзя грубое и натянула одеяло на голову, из чего ее муж сделал совершенно правильный вывод — вставать придется ему.

В который уже раз напомнив себе не забывать выдергивать телефон из розетки, Саша со стоном поднялся и взял трубку. Оттуда послышался смутно знакомый жизнерадостный голос.

— Привет, Санек! Узнал?

Александр героически попытался идентифицировать обладателя голоса, не преуспел в этом, разумеется, и поэтому с готовностью и нарочитой радостью в голосе ответил:

— Конечно! Привет! Что-то тебя давно не было слышно…

На том конце провода раздался короткий смешок:

— Я так и думал, что не узнаешь. Угрюмов.

— Мишка! Сколько лет, сколько зим!

— О, вот теперь слышу — узнал. Сашка, я тебя разбудил?

— А как ты думаешь? — Вопрос получился слегка ядовитым, но Михаил, насколько Трошину помнилось, на такие вещи не обижался.

— Вообще-то в понедельник нормальные люди в восемь уже не спят.

— У меня выходной… — буркнул Саша, сгоняя остатки сна.