Арена

— И ты решила переодеться, чтобы он не подумал, что ты с ним закрутила роман ради «Арены» и контракта. — Виктор побарабанил по столу пальцами.

Она кивнула:

— Я не знаю, судьба ли нам быть вместе, но я этого очень хочу. Я умоляю все высшие силы, чтобы мой трюк не раскрылся раньше времени…

— Тебе не позавидуешь, — спустя несколько минут молчания тихо заметил Виктор, вертя в пальцах салфетку.

— Прости, если сможешь. — Она улыбнулась виноватой улыбкой.

— Ну, раз мы решили выложить карты на стол, пришла моя очередь, — к удивлению Ларисы, бодро сообщил Виктор.

Он бросил салфетку на стол и долил в бокалы вина.

Лариса с недоумением подняла свой бокал.

— Выпьем за наше добровольное полюбовное расставание и за то, чтобы наши избранники и избранницы были бы достойны нас, а мы их.

Она отпила глоток и с просветленным лицом взглянула на него:

— Так ты…

— Помнишь, я тебе рассказывал о своем «источнике» в криминальной хронике?

— Ну да…

— Ее зовут Светлана, она журналистка. Ох, отчаянная! Удивительная, непостижимая женщина! — Он мечтательно поднял глаза. — В ней столько живости и внутреннего огня, в ней столько идей, она совершенно ничего не боится, у нее такая потрясающая интуиция!

— Итак, Виктор Кузнецов влюбился, но тщательно скрывал свое чувство, — с шутливым упреком констатировала она.

— Не хотел тебя тревожить, подумал — вот дождемся юбилея «Танака», и тогда все тебе скажу.

— А теперь?

— Даже если я встретил другую женщину, Лара, я буду служить тебе верой и правдой. Тебе и «Арене», как обещал когда-то. Ведь агентство в какой-то мере и мое детище, это моя репутация и важная часть моей жизни.

— Фу! — выдохнула она. — А я испугалась, что ты бросишь меня, уйдешь в криминальную хронику…

Было далеко за полночь, когда они вышли из ресторанчика. Лариса вдохнула ночной воздух:

— Весной пахнет. И как тихо! Давай чуть-чуть пройдемся.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал, — нарушил недолгое молчание Виктор, крепче прижимая ее локоть, — мне уже за тридцать, тебе скоро тридцать один. Когда-то я всерьез думал, что это ужасный возраст. А теперь я его достиг, и он мне нравится. Перспектива смещается, и мне это в кайф. Люди приходят и уходят, возникают на твоем пути и опять куда-то исчезают. Потом до тебя доходят обрывочные известия, что Колька и Женька поженились, что Макс прогорел, но открыл новый бизнес, а Боб запил. Кто-то растет, кто-то идет под уклон, кто-то меняется, кто-то остается таким, каким был. И это страшно интересно. Как будто читаешь роман. Любопытно, какими мы будем лет через десять — двадцать?

— Мы будем друзьями по-прежнему, — тихо предположила Лариса.

Он обнял ее и поцеловал в щеку:

— Иначе быть не может! Мы достигнем славы и власти, у нас будут семьи, дети. Мы будем болтать о школе и спортивных успехах детей и ворчать на то, что в их возрасте мы были другими. Все будет хорошо, вот увидишь! А теперь давай-ка поймаем такси. Я довезу тебя домой, а потом поеду к себе, в свою холостяцкую берлогу.

Дуэль

Подойдя к двери «Моргенштранда», Лариса даже замерла, собираясь с духом: она не знала, что ее может ожидать — языки пламени, цунами или просто разъяренное лицо Анны, но была уверена, что ничего хорошего за дверью не будет. Лариса почувствовала, как быстро-быстро бьется сердце. «Ну что ты, глупое, — сказала она сама себе, — ничего страшного там нет, не съест же нас Анна, ну подумаешь, не будет у меня больше подруги-покровителя — сама виновата, если уж на то пошло, но это не смертельно». И Лариса открыла дверь. Она поднялась на лифте на свой этаж, прошла по коридору — все было как обычно: приветливо улыбнулась секретарь Света, пахнуло холодным воздухом от кондиционера, женская половина отдела копирайтеров столпилась у одного письменного стола — рассматривали чьи-то фотографии, и Таня призывно махнула ей рукой:

— Лара, иди сюда, посмотри на фотографии, тут настоящая Венера Милосская!

Лариса вспомнила, что сегодня вышла из отпуска Наташа.

Она посмотрела фотографии — красивые виды и, как обычно, ужасные наряды на Наталье — яркие, слишком короткие и узкие для ее непропорциональной, слегка полноватой фигуры. Эх, как смотрелась бы она, Лариса, на фоне гор, покрытых легкой утренней дымкой, в Швейцарии или на пляже в Ницце! Ладно, может, еще и поедет в путешествие, и даже не может быть, а обязательно — какие ее годы! — подбодрила она себя.