Арена

Томительно щелкали секунды…

Наконец время подошло. Он щелкнул переключателем защитного поля и, покинув свое лежбище, сместился на несколько десятков метров в сторону. Здесь местечко было не таким удобным, но значения это уже не имело. Через несколько секунд станет ясно, прав он был в своих предположениях или ошибался. Если прав — все будет кончено, если нет… тогда все только начинается. Он приник к прицелу. Перекрестие легло на черный агрегат, прислонившийся к носовой посадочной опоре модуля. Палец медленно потянул за спусковой крючок.

Выстрел был почти неслышным, только щелкнул ударник да раздался легкий хлопок. От подавителя ударил в сторону фонтан искр. Александр загнал в патронник следующий патрон и замер. Похоже было, что прибор выдержал попадание пули, во всяком случае, поведение саарта — в смысле, его десантного модуля — ничуть не изменилось. Выждав минуту и стараясь не думать, что каждая эта минута будет стоить потом получаса дикой головной боли, он прицелился снова.

Все последующие события зафиксировались в памяти в виде отдельных мгновений, как будто бы снятая кинокамерой пленка была разрезана на множество отдельных кусков. Причем истинную последовательность этих мгновений он сумел восстановить только позже, когда все уже закончилось.

Стоп-кадр. Хлопок и фонтан искр, выбитый пулей из корпуса подавителя…

Стоп-кадр. Ослепительная вспышка, превратившая тонкий прибор в несколько раскиданных по снегу обломков.

Стоп-кадр. Из-под корпуса десантного модуля вырывается рубиновый импульс — поле исчезло, и тут же сработал лазер примотанной к корпусу видеокамеры. Вряд ли саарт заметил этот лучик.

Стоп-кадр. Каплевидный нарост в носовой части модуля разворачивается и выплевывает струю огня. Вряд ли это что-то вроде боевого лазера, саарт должен понимать, что применение высокотехнологического оружия в зоне действия «Закона изоляции» может ему выйти боком.

Стоп-кадр. Деревья в том месте, где еще недавно располагались Александр и его товарищи, превратились в столб пламени, во все стороны полетели куски горящей древесины. Эффект можно было сравнить с действием крупнокалиберного снаряда, с добавлением изрядной доли напалма. Вряд ли такую технологию наблюдательный спутник сочтет запретной, у людей бывают игрушки и покруче.

Стоп-кадр. Еще один рубиновый импульс.

Стоп-кадр. Модуль отрывается от земли, тихо, не так, как отрывался бы вертолет или реактивный транспорт — даже снег почти не шелохнется…

Стоп-кадр. Модуль уже в воздухе, он начал разворот, и теперь с того места, где залег Александр, не видно очередной рубиновой вспышки. Но она наверняка блеснула, он в этом уверен.

Стоп-кадр. Еще один залп — то ли наблюдательная система саарта сумела вычислить стрелка, то ли воин лупит по площади, без прицела, просто обеспечивая огневое прикрытие собственному отходу.

Стоп-кадр. Над Трошиным завис ствол срубленного взрывом дерева. Эта здоровенная чушка медленно, словно бы нехотя, падает прямо на него. А там, наверху, из объектива видеокамеры вырывается очередной лучик.

Стоп-кадр. Последний. Ослепительный луч, пришедший откуда-то сверху, пронзает зависший на высоте сотни метров модуль, в мгновение ока превращая его в облако плазмы и разлетающихся во все стороны мелких обломков.

Больше Александр ничего не запомнил.

Когда его вытащили из-под рухнувшего прямо на него дерева, Саша уже едва дышал. Бронекостюм, сумев спасти его от ожогов и рваных ран, не уберег от множественных переломов. Лика разрыдалась, как сопливая девчонка, а Лигов скрипя зубами приступил к «ремонту». К тому времени, как он закончил, стало ясно, что Трошин будет жить — сам же Лигов, пробормотав что-то вроде «как же вы мне надоели», снова потерял сознание.

К дороге, где дожидались брошенные машины, добирались очень долго — приходилось переть на себе два бесчувственных тела. Борис, шатаясь, морщась от чудовищной боли и проклиная все на свете, тащился сам, едва переставляя ноги. Когда стало совсем темно, Михаил предложил ночевку — все равно белые комбинезоны вполне позволяли спать прямо в снегу, не боясь замерзнуть, к тому же все выбились из сил. Лика шаталась ничуть не меньше измученного Круглова, Трошин все еще не приходил в сознание, а Петр вообще готов был свалиться в любую минуту и больше не встать. Поэтому предложение нашло живой отклик в сердцах масс, и массы эти приступили к реализации предложенного плана немедленно — то есть рухнули прямо в снег, кто где стоял. Кое-кто даже не снимая лыж — только натянули на головы капюшоны бронекостюмов да укутали лица шарфами — чтобы не отморозить носы.