Арена и кровь. Римские гладиаторы между жизнью и смертью

Среди известных нам примеров участия гладиаторов в войнах на первом месте не только по хронологии, но и по своему масштабу, безусловно, стоит грандиозное движение рабов под предводительством Спартака (73–71 до н. э.), которое считается одним из самых значительных проявлений кризиса Римской республики в I в. до н. э. К сожалению, до нас дошли только фрагменты «Истории» Гая Саллюстия Криспа (86–35 до н. э.), где подробно описывалось восстание Спартака, а специальный исторический труд ритора I в. н. э. Цецилия Калактинского о рабских войнах известен только благодаря упоминанию о нем у Афинея (Athen. VI. 104), поэтому о ходе событий мы можем судить лишь в самых общих чертах, в основном по обрывочным сведениям других античных авторов.

Как известно, начало восстанию было положено группой рабов-гладиаторов из частной школы Лентула Батиата в Капуе. Среди двухсот обитателей здешних казарм нашлись люди, которые не желали стать предметом развлечения для римской публики и были готовы рискнуть жизнью ради свободы. Никто из них не был запятнан какими-либо преступлениями, и попали они в эту школу «исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиатора» (Plut. Crass. 8). Мы знаем, что Спартак выступал на арене в качестве мирмиллона (Flor. III. 20. 12). При этом, судя по тому, что с ним была жена, он находился в несравненно лучшем положении, чем все остальные, ведь избранным профессионалам в таком случае полагалась отдельная комната или комнаты. Тем не менее он принял участие в заговоре, который был раскрыт, но несколько десятков человек (античные авторы называют разные цифры — от 30 до 78), вооружившись кухонными ножами и вполне способными заменить копья длинными железными вертелами, напали на стражу и вырвались на свободу. Среди выбранных ими предводителей, наряду с фракийцем Спартаком, упоминаются еще двое — галлы Крикс и Эномай (Oros. V. 24. 1). Относительно третьего из предводителей стоит отметить, что его очень редкое греческое имя Эномай вряд ли было дано ему при рождении. Прежде всего оно ассоциировалось с легендарным царем города Писа в Элиде, той самой области Древней Греции, где проводились знаменитые Олимпийские игры. Видимо, все дело в том, что данный мифологический персонаж прославился своими победами в гонках колесниц и убийством проигравших эти состязания женихов дочери. Именно поэтому такое имя могли счесть подходящим для новобранца гладиаторской школы, чтобы он выступал под ним на арене.