Арена Ваорута. Лёд и пламя

Торстейн слегка двинулся вперёд, бросая топор по слегка закрученной траектории. В чём плюсы? В том, что даже если маг увернётся, то только в две стороны – либо в сторону, куда мог закрутиться топор, либо в противоположную сторону. В случае второго, у воина появлялись шансы для быстрой атаки.

Топор, вновь приняв своё летящее положение, стремился к магу. Уолтер был раздосадован усилением противника и крахом его стратегии, которая и так давала трещину.

Северянин не ринулся в необдуманную атаку, наоборот, он стал прибегать к хитрости и тактике, что тоже огорчало Лича. Но деваться некуда. Летящий в твоё лицо топор не делал приятную компанию для обдумывания последующих действий. Прихоилось действовать навскидку.

Колдун сделал жест, будто он подносит что-то к небу. Кровь по обе стороны от корвена загудела и забурлила. Из крови показались два кинжала, точнее ледышки в форме кинжалов, внутри которых красовалась тонкая красная нить – кровь, которая ещё не успела застыть. Элегантное оружие, спору нет, но не было времени его рассматривать. Поспешно сделав телодвижения броска чего-то, Уолтер отправил кинжал мороза, который был по его левую руку прямо в топор. Раздался звон, но Лич уже не смотрел в ту сторону. Второй кинжал уже летел в викинга со схожей траекторией полёта, как и у топора Северянина.

Звон стали грел уши и будоражил зрителей, наблюдавших за этим боем. Несомненно, они запомнят его надолго.

Казалось, что топор, огненным колесом летящий в лича, поразит его, но колдун тоже не промах и ответил по-своему. Битва льда и пламени – это ли не прекрасно?

Снаряд Уолтера смог отклонить смертоносное лезвие, ударившись прямиком по длинной рукояти, отчего топор в полёте пошатнулся и стал изменять траекторию, уходя вправо и упав на краю суши, ближе на пять шагов к Уолтеру.

В это время второй ледяной кинжал летит прямиком в Торстейна и вот вот настигнет северянина.

Остров посреди расширился до 30 метров и теперь оба противника стоят на нём. Кровь стала уходить, вместо неё стала подходить лава, спускаясь со стен тягучими ручьями.

Снова маг спасся от топора. В этот раз ещё лучше – контратаковав. Два ледяных кинжала устремились в сторону викинга, но как уже говорилось, один был задействован для защиты от топора. А вот второй морозный кинжал летел прямиком в голову воина. Безумие и скорость помогли оценить всю ситуацию Отважному и защищаться. Он сильнее сжал секиру, чтобы та нагрелась сильнее, а сам сел на одно колено. Удивительным для него было то, что оружие не обжигало северянина, а наоборот, придавало сил. Так вот, сев на одно колено, викинг слегка наклонил голову и накрылся секирой. Кинжал, так как шёл выше, вскользь ударил по оружию и отскочил дальше, куда вскоре устремил взгляд Торстейн. Там, куда пал его дикий взор, уже не было крови, а лишь сползающая к бойцам лава, а сами они, словно две пальмы стояли на острове.

Концентрация какого-то вещества, неизвестного воину, повышалась и повышала в его крови дикость и ярость. Отважный устремил взгляд в красное небо, издав звериный крик берсерка. Благодаря новому усилению в виде скорости, викинг не с человеческой скоростью побежал к сопернику. Он успел поймать мага на стадии некоторой дезориентации. Викинг спустя несколько секунд оказался возле своего соперника, и, использовав тот самый момент, нанёс рассекающий по диагонали вдоль сердца и правого бока удар секирой в область торса.

Уолтер был в весьма плачевном состоянии. Его противник становился всё сильнее и сильнее, а силы уже начали покидать Лича. Бой нужно было заканчивать. В отличие от северянина некромант сохранил ясный рассудок.

На месте корвена любой бы запаниковал и оцепенел бы от боевого клича безумной туши, которая мчала на тебя со всех ног, но только не наш колдун. Он сделал два шага назад и вот, когда Торстейн уже замахнулся, корвен поддался в чуть вперёд с уклоном влево, в обратную сторону от секиры, подныривая под удар. Уолтер уклонился от смертельного удара, ещё успев отвесить издевательский удар «пяткой» посоха по спине северянина, который ещё больше отталкивал Викинга в другую сторону от Лича.

Яд безумия давал свои плоды – один из воинов стал впадать в боевую ярость. Это, несомненно, радовало всех, что выражалось в радостных возгласах и криков.

Торстейн, словно берсерки из легенд, ринулся в бой, забыв об осторожности и тактике. В его голове было лишь накатывающее желание убить, изрубить, отрубить голову и вознести её над головой в качестве знака, что он одержал верх над врагом. Однако пути Хаоса темны и коварны. Забывшись, он слишком сильно разогнался на небольшом клочке суши. Это было роковой ошибкой, которой не пренебрёг воспользоваться противник. Холодный разум Уолтера рассчитал точно: он ловко уклонился от клинка, однако пламя ярости опалило его вуаль. Заставив её очень быстро тлеть, рискуя зажечь всю мантию.