Арена Видящих

Выяснив, что я еще не завтракал, Шикамото терпеливо дождался окончание моей трапезы и пригласил меня пройти на его личный транспорт. Оглянувшись, я побоялся оставлять футляр с жемчужинами и коробочки с семенами в каюте. Пересыпав все семена «цветка» в одну, самую симпатичную и вместительную коробочку, я разложил эти бесценные духовные сокровища по разным карманам пиджака и направился вслед за Высшим Архонтом.

Часть 22 Подарок

Никогда в жизни я не перемещался настолько быстро. Вначале я принял транспорт Тошики Шикамото за обычный антиграв, просто более крупный и крутой, чем тот, на котором меня забрали из седьмого региона, но скорее стало ясно, что это совсем другой вид транспорта. Неизвестный мне летательный аппарат с мощными двигателями на реактивной тяге, включающий возможность использования антигравитационной установки для комфортного разгона и приземления.

До северных окраин Тибетского высокогорного плато мы добрались меньше, чем за час. На пике разгона, от чудовищного ускорения меня даже вдавило в кресло, да так, что стало трудно дышать, не то, что разговаривать. За тонированными окнами большую часть пути было мало что видно, но когда аппарат стал сбавлять скорость, я заметил, что он нырнул в какой-то тоннель, в казавшемся издалека монолитным склоне горы.

Внутри тоннеля летательный аппарат сбавил скорость еще сильней и двигался не быстрее городского автобота, позволяя разглядеть украшенные белым мрамором и лепниной стены и потолки, бронзовые светильники с разноцветными плафонами в виде стеклянных, цветочных лепестков. Мне лично подобный дизайн «под старину» никогда не нравился. Я считаю копирование старинных предметов роскоши, вроде шкатулок и из слоновой кости, инкрустированных рубинами, перламутром и золотом, мебель из редких пород древесины и скульптур из резного камня неуместным и непрактичным, но хозяева этого места, видимо, считали по-другому.

Вскоре я понял, что это не имитация старины. Это место действительно было очень старинным, совершенно точно допотопным сооружением, и его нынешние владельцы просто оставили первичную отделку без изменений. Я словно окунулся в мир прошлого, с громоздкой, вскрытой лаком, деревянной мебелью, золочеными тканями и литыми бронзовыми ножками у диванов, кресел, шкафов и такой же странной утварью, вроде пепельниц и массивными, бронзовыми подсвечниками. Одежда встречавших нас людей тоже выглядела несовременной, какие-то мундиры с цветастыми вставками, звездами, бахромой и лентами.

Теперь становилось понятно, почему Шикамото выбрал в качестве одежды для встречи традиционное японское кимоно, да и от предложенных мне классических, европейских костюмов, веяло какой-то допотопной стариной. Похоже, в среде Архонтов одеваться так было в порядке вещей. Все мужчины носили галстуки или бабочки, прямо, как на архивных фотографиях начала двадцатого столетия.

Сидевший слева Шикамото всю дорогу кидал на меня пристальные взгляды. Ему не нравилось, что я отказался от галстука, и вообще, он смотрел на меня с какой-то непонятной претензией во взгляде, с сомнением или даже тщательно скрываемым раздражением. Чем-то ему моя внешность или манера поведения не нравилась. Может, я не прошел какую-то хитрую проверку или выдал чем-то свою неосведомленность в вопросах хорошо известных всем «богам» вопросах. Может, просто рожей не вышел.

Возможно, его сомнения вызывала болезненная худощавость моего бледного лица. А как еще я мог выглядеть после годовой комы, проведенной в помещении, без естественного освещения и очень сомнительной в плане питательности диеты? У меня даже съеденная вчера пища посреди кишечника встала, вызывая очень неприятные и болезненные ощущения при своём продвижении. Тело заново училось пользоваться кишечником, я испытывал слабость и дискомфорт. Шикамото не дал мне времени спокойно восстановить силы, сам потащил на важную встречу, а теперь ещё и носом воротил. Хотя на словах Шикамото выражал полную лояльность, чувствовался его внутренний, негативный настрой.

Видимо, моя прямолинейность в общении и болезненный внешний вид не внушали нужного ему эффекта. Не веяло от меня силой и могуществом Бога, которое должно было произвести гнетущее впечатление на его коллег. Что-то мне подсказывало, что он уже позволил себе в адрес конкурентов какие-то колкости, громко похвалился сильным союзником, а теперь волновался, что за подобные заявления придется расплачиваться.

Возможно, он думал, что я проявлю большую благодарность за подаренные мне ядра духа или сразу использую их, чтобы восстановить силы, а я просто положил ценный подарок в карман, чем разочаровал его ожидания и обесценил его щедрый жест до чего-то само собой разумеющегося. Может, он сомневался в моей лояльности?