Арес

– Но это мой кошель, – растерянно пробормотал рыжебородый.

Заявление вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Все разом заговорили, но Виктору удалось услышать только слова крепыша.

– Осел! – закричал он. – А первый кошель чей?

Рыжебородый пошарил на своем поясе, поднял первую находку и приблизил ко второй, сравнивая.

– Не мой, – после кратковременного раздумья ответил он. Со стороны седовласого последовала неповторяемая минутная тирада.

– Чтоб тебя разорвало, рыжий кретин с умом лягушки! – закончил он. – Эти кошели даже не похожи друг на друга!

– Но, батя, клянусь, первый был очень похож! – начал робко оправдываться рыжебородый детина. – Это он сейчас изменился! Ответом была вторая минутная тирада.

– Почему я родил такого идиота! – поставил точку в своей речи седовласый. – Вот скажи, недоумок, для чего мы избили этого человека?

Его рука указывала на многострадального Аренеперта, по-прежнему валяющегося на полу.

– И во имя чего его дружок мне чуть плечо не поломал?! – в глазах боевого старикана полыхнул гнев.

– Я не его дружок, – Виктор счел за благо тут же внести ясность. – Мы просто пили вместе.

– Не пей больше, сынок, – задушевно посоветовал седовласый. – Когда ты выпьешь, то становишься злым.

– Да я при чем тут? – удивился Антипов. – Вы же на меня напали.

– Виноват не тот, кто напал, а тот, кто победил, – с выражением изрек старик, подняв палец к потолку. – Но я тебя прощаю. За все заплатит вот этот… мой… гм… сын. А потом без всякого перехода завопил, обращаясь к рыжебородому:

– Чего встал, придурок?! Верни кошель владельцу и тащи его в свою комнату! Будешь его лечить, если нужно! Пошевеливайся!

Виктор понял, что разговор с Аренепертом откладывается по любому. Он вернулся за свой разгромленный стол, а Рикста, пыжась от гордости, присоединился к нему. Тем временем трактирщик и его слуги начали восстановление порядка.

– А вы видели, как я его, а?! – задыхался от восторга паренек, оживленно жестикулируя. – А того? Как я подкрался! И как кувшин метнул!

– Да-да, ты молодец, – кивал головой Антипов, вспоминая эпизоды драки. Однако он чувствовал, что эмоции, более сильные, чем недавнее сражение, скоро вытеснят эти воспоминания. Сказанное Аренепертом все никак не желало выходить из головы. Но печальные мысли так и не успели появиться.

– Ну, это было неплохо, – раздался чей-то голос и Виктор, подняв голову, увидел черноволосого.

Тот, не утруждая себя просьбой сесть, нагло придвинул валяющуюся на полу скамью, поправил свой плащ и расположился напротив.

– Но можно было бы и лучше, – закончил свою мысль незнакомец. – К тебе нет никаких претензий, конечно. Ты и так выше всяких похвал, а вот пареньку нужно еще учиться и учиться.

– Чему учиться? – не понял Виктор. – Ты вообще кто такой?

– Как чему? – ухмыльнулся черноволосый. – Драться. Вот он использовал пилу. Молодец. Хвалю. Но можно лучше! Например, был хороший момент, когда стоило чуть-чуть толкнуть стол и он бы повалился прямо на ногу одному из этих. А потом, когда тот зашелся бы в истошном крике, нужно было схватить с другого стола куриное яйцо и метнуть ему прямо в рот. Понял, паренек, как надо?

– Но…, – Рикста даже не сразу нашелся, что сказать.

– Ты бы попал, гарантирую, – успокоил незнакомец. – Да и вообще, этот зал не подготовлен к хорошей драке. Везде должны быть торты или хотя бы пироги на каждом столе, ведра с водой, ловушки…. Эй, трактирщик, у тебя есть пироги или торты?

– Нет, ваша милость, – тут же откликнулся тот. Во внешнем виде черноволосого было нечто такое, что наводило на мысли либо о дворянском происхождении, либо о высокой должности говорящего.

– Плохо. Ты не готов. Не получить тебе моего покровительства. Но Виктора внешним видом было не провести.

– Какие еще торты? – спросил он. – Зачем?

– А что ты будешь в лицо бросать? – поинтересовался черноволосый. – Грязь, что ли? Конечно, можно и грязь, но ведь вы цивилизованные и воспитанные люди. Торты, только торты, за ними будущее!

Антипов почувствовал, что медленно сходит с ума. Он совершенно ничего не понимал.

Приглядевшись еще раз к собеседнику, Виктор отметил не только лукавое выражение, которое, казалось, застыло на этом лице навечно, но и разный цвет глаз. Правый был карим, а левый темно-зеленым. Незнакомец производил весьма странное впечатление, которое усиливалось и тем, что стиль его разговора чем-то напоминал аресовский.

– Да кто ты такой?! – раздраженно поинтересовался Антипов. – Можно сказать наконец?

Собеседник дернул плечом. Он выглядел разочарованным таким холодным приемом, но губы, которые были готовы вот-вот обиженно поджаться, сложились в очередную усмешку.

– Меня зовут Кеаль, – раздался ответ, – хотя почему-то ты назвал меня Локи. Кстати, откуда взялось такое необычное имя?… Что с тобой? Ты сильно побледнел, тебе плохо, мой друг?