Арес (СИ)

- Сейчас, на корабле, если мне придётся ехать с тобой, или в покоях, а может когда ты попытаешься подставиться под меня. Я найду способ это сделать, и плевать я хотел на свою плоть, достоинство или потомство. Мне претит одна лишь мысль, что я буду не с ним.

Джон сдулся. Такого он не ожидал. Его заворожили слова альфы, он ни разу в жизни не видел такой… любви, жажды, нежности. Это сложно назвать одним словом. И сразу же позавидовал. Но Томасу поверил. Такой красивый, строптивый, своевольный альфа уже однажды сбежал от него, оскопить в одиночестве он себя тоже сможет, если захочет, даже если над его душой будут сотни альф стоять.

- Хорошо, - согласился омега, - подай мне руку.

Лиферс помог омеге оказаться в пещере, лицом к лицу, на платформе.

- Вот что, Томас, убеди меня.

- Как?

- Раз ты встретил его, ради которого готов лишиться всех благ, которые я тебе предлагаю, собственной плоти, жизни в стенах Зевса со мной, где тебе ничего не надо будет делать. Если так, то докажи мне это.

- Что я должен сделать?

Джон прошёлся пальцами по небольшому шраму на правой щеке альфы, облюбовал прямой нос, такие упрямые губы, ухмыльнувшись.

- Поцелуй меня, Лиферс, как целуешь его. Со всем тем чувством, что испытываешь, чтобы выжечь этим поцелуем мою жажду разрушения. Если всё так, как ты говоришь, то такого я ни разу в жизни не испытывал, и глупо лишать себя возможности ухватить хотя бы самую малую часть такого счастья, как думаешь?

- И ты уедешь?

- Уеду, - Джон зашептал, обнимая Тома за шею.

- Оставишь меня и Арес в покое?

- Да. Даю слово.

- Только чтобы я тебя поцеловал?

- Не просто поцеловал, - сказал омега, прижимаясь. – Приручил, подчинил, прожёг собой всё моё существо, как бывает у тех, кто друг другу предназначен.

Альфа посмотрел в красивое лицо, огладил его скулу горячей ладонью и медленно притянул ближе. Позволил воспоминаниям охватить всё тело, почувствовав усиленный запах кофе. Как когда-то давно они с напарником покупали его у тоннеля через Эльбу в кофейне, где работал миленький омега. Бодрящий, свежий… и трава. Свежескошенная, как в глубинках, где выросли родители. Том мягко обхватил верхнюю губу, запуская руку в светлые волосы, прикрыв глаза. Он не стремился проникнуть, надавить. Пусть наслаждается. Джон притиснулся ближе, почти вжался в тело альфы. Ему хотелось жажды, власти, но Лиферс был спокоен, ласкал его губы не торопясь, плавно. Омега уже хотел отстраниться, когда альфа не позволил. Он проявил силу, прижал его к себе, начав целовать сильно, проникать в рот глубоко, ласкать язык, будто жалил, не унимаясь, только дышал, как бык. Джон таял, начав постанывать. Том видел перед собой Билла, как в тот вечер, когда он собрался бежать с Ареса. Целовал так же мощно, заставив подчиниться. Вот и Джон уже сдался. Его губы вторили движениям Тома, он готов был на него напрыгнуть, как тот был горяч, не унимался, целовал, словно они сейчас утонут. С отчаянием, страстью, крепко, как алкогольная настойка, но так сладко, что хотелось отдать всего себя такому, как Томас. Его тело было раскалённым, он пах властным альфой, который сейчас просто съедал своей энергией слабого. Последний раз Том обхватил губами язык Джона, отстранился, снимая со своей талии худую ногу, которую омега успел закинуть в порыве страсти. Он поправил тиару на светлой голове и вытер рот тыльной стороной ладони. Джон стоял, готовый упасть прямо там, в шахте подъёмника, не ожидав такой бури ощущений.

- Надо же, - протянул он, улыбаясь. – Ты сдержал слово. Это было незабываемо. И я своё сдержу.

- Надеюсь на это.

Томас взял омегу за руку, помогая сесть на квадрацикл, думая, что всё-таки тот не был таким уж плохим. Джон из золотой молодёжи, ему с детства было всё дозволено, но оттого он был несчастен. И спасся благодаря своему папе, и альф меняет, потому что наиграться не может и не встретил он ещё того, кто рыкнет раз, вопьётся в кожу и заставит подчиниться.

- Джон, - обратился Том к нему, когда аквабайк уже заревел, - ты будешь счастлив. Просто потерпи.

На удивление альфы, омега улыбнулся ему. Очень светло и добро, такого выражения лица Томас никогда не видел у своевольного сына генерала. Он укатил к своим ребятам, и те, к облегчению Ареса, поехали домой. Больше они никогда не встречались.

Когда он вышел на второй ярус, его с ног чуть не снёс Билл. Он обнял альфу, дыша загнанно, а потом, видимо, почувствовал запах чужой омеги, смотря непонимающе, как-то даже уныло. Том не позволил ему отстраниться.

- Всё нормально. Его омежье сердце растаяло, он уехал домой и вряд ли вернётся, - сказал друзьям, которые облепили альфу кругом. – Слабый пол падок на романтические истории о настоящей любви. – И с улыбкой посмотрел на Билла.

Многие ему поверили, хотя выказали удивление, что сын генерала шёл на них с такой решимостью, а уехал, просто выслушав слезливый рассказ. По меньшей мере, это было странно.

- Я целовал его, - сказал Том, смотря на Билла. – Как целовал бы тебя. Он попросил, чтобы ощутить, каково это – иметь истинную пару. И я сделал это. Ради тебя, ради нас всех. Он больше не вернётся.