Арест в облаках

— Очень просто, я полечу вместе с ними и арестую их в воздухе!

Лицо Морриса перекосилось от ужаса.

— Великий боже! — крикнул он. — Ведь вас могут убить! Подумайте только, вы очутитесь наверху, под облаками, одно неверное движение — и вас ждет смерть внизу!

Пинкертон тихо засмеялся:

— Мне приходилось не то еще переживать, дорогой Моррисон, и я нарушил бы свой долг, если бы отступил перед опасностью, в каком бы виде она ни предстояла мне! Кроме того, мне как раз необходимо задержать этих голубчиков не до, а после нового преступления. Кстати, нет ли здесь автомобиля?

— Есть. Он принадлежит богачу Пленнису, который станет, вероятно, жертвой сегодняшнего полета.

— Да! Я только что хотел спросить тебя об этом обстоятельстве. Но прежде всего должен заметить, что ты немедленно по прибытии в городок отправишься в дом Шейниса и приготовишь там автомобиль к отправлению в путь. Ты отправишься на нем вдогонку за шаром, так как я вовсе не намерен оставаться наверху и думаю быстро вернуться вниз.

— Это не трудно будет выполнить, ибо Пленнис страстный автомобилист и целыми днями разъезжает по здешним местам. Я полагаю, что его автомобиль будет находиться весьма недалеко от места подъема вполне готовым к путешествию.

— Так ты говоришь, что этот Пленнис станет жертвой преступников?

— Пленнис — первый богач в городе; он обладает, по крайней мере, миллионом долларов. Довольно толстый, с жирным, красным и грубоватым лицом, он производит неприятное впечатление, тем более что любит пустить пыль в глаза своим богатством.

On носит кольца с громадными бриллиантами; его жирные, мясистые пальцы сплошь покрыты ими. Кроме того, он постоянно носит с собой туго набитый бумажник, который вынимает из кармана при каждом удобном и неудобном случае. С воздухоплавателем Франци он подружился с того самого момента, как тот появился неделю назад в этих местах. Он пригласил Франци к себе, и с тех пор их видели вместе ежедневно.

— Этот господин точно нарочно создан для плана обоих негодяев! — заметил Пинкертон. — Таскает на себе дюжину бриллиантовых колец, толстый бумажник, кроме того, и глуповат еще. Но вперед, кучер, вперед — да скорей!

Тот, точно бешеный, ударил по лошадям, и экипаж помчался еще быстрее.

Наконец они поднялись на гору. Моррисон указал своему спутнику на большой шар, вздымавшийся над крышами и освещенный лучами солнца.

— Черт возьми! — воскликнул Пинкертон. — Наполнение шара уже закончено; нам нужно спешить! Будет ужасно, если мы опоздаем и если негодяи успеют на наших глазах улететь вместе со своей жертвой!

Сыщик сам взялся за кнут и вожжи; покрытые белой пеной лошади летели стрелой.

Все яснее и яснее становилось глазу покрытое огромной толпой народа поле. Вскоре экипаж добрался наконец до цели своего путешествия.

Огромный шар тихо покачивался в воздухе, движимый ветром, на удерживавших его канатах. Нетерпение толпы дошло до крайних пределов.

Моррисон тем временем бросился к автомобилю Пленниса, стоявшему невдалеке.

Пинкертон же принялся с удивительным проворством и ловкостью пробираться через толпу. Позади него слышались ругательства, сопровождавшиеся иногда и ударами, так как все принимали его за простого любопытного, лишь с большим нахальством протискивающегося вперед.

Но сыщик не обращал на это никакого внимания и вздохнул наконец с облегчением, когда ему удалось после всего занять место в первом ряду зрителей.

Черноволосый Франци уже занял место в корзине вместе со своим помощником.

У последнего было безбородое лицо, и он ехидно поглядывал на Шейниса, разговаривавшего с Франци.

Пинкертон нашел, что наружность миллионера вполне соответствовала описанию Моррисона. Он окинул всех троих лишь мимолетным взглядом, а затем устремил глаза на гайдроп.

Гайдроп этот был прикреплен одним концом ко дну корзины, середина его находилась как раз у ног сыщика на земле, а другой конец был перекинут, как он ясно видел, в корзину. На том конце, очевидно, и была петля.

— Все ли готово? — спросил напоследок помощник воздухоплавателя дрожащим от волнения голосом.

Сыщик споткнулся в этот момент о гайдроп, лежавший у его ног, упал и быстрым как молния движением руки, державшей острый нож, разрезал канат почти совсем, оставив нетронутыми две-три пряди..

Он тотчас же поднялся на ноги и инцидент этот прошел почти незамеченным.

Пленнис пожал руку Франци.

— Счастливого путешествия! Итак, все решено. Как только вы спуститесь на землю, вы пришлете телеграмму и я немедленно прибуду к вам на автомобиле!

— Превосходно. Все ли готово?

— Все! — был ответ рабочих, стоявших у канатов.

— В таком случае — раз-два-три! Пускай!

Волнение зрителей выразилось общим единодушным криком.

Рабочие обрезали канаты, и в тот же момент Франци накинул на стоявшего рядом с корзиной Пленниса петлю гайдропа, которая теперь была приготовлена на всякий случай из тонкой проволоки.

Миллионер испустил страшный крик, и шар, рванувшись кверху, поднял его на добрых два метра от поверхности земли; но тут гайдроп, подрезанный Пинкертоном, лопнул, и полузадушенный Пленнис тяжело шлепнулся на землю.