Арестант камеры 25

— Вот, «Венок младенца». Всего сто семнадцать бриллиантов круглой и продолговатой огранки, общим весом в двадцать пять карат. Сама подвеска выполнена из платины.

Второе колье оказалось короче и шире, со звеньями в форме остролиста.

— Нравится? — улыбнулся доктор Люк.

— Конечно!

— И напоследок, — продолжал ювелир, — нечто совершенно особенное. «Сердце ночи», всего шестьдесят бриллиантов круглой и грушевидной огранки, общим весом в тринадцать карат. Подвеска платиновая.

Тейлор не могла оторваться от изящной платиновой подвески, на которой бриллианты разной огранки составляли причудливый узор. От созерцания её отвлек голос доктора Люка:

— Ну, какое тебе больше по душе?

Тейлор не сдержала улыбки.

— Последнее, однозначно, — ответила она, несмело дотронувшись до «Сердца».

Ювелир одобрительно кивнул:

— Прекрасный выбор.

— Мы примерим? — поинтересовался доктор.

Взяв протянутую подвеску, он бережно надел её на Тейлор. Драгоценные камни сверкали на загорелой коже, точно живые капли росы. Тейлор восторженно рассматривала себя в зеркало. Видели бы её сейчас друзья!.. Воспоминание о друзьях омрачило радостный момент. Она страшно скучала по ним и стыдилась, что развлекается.

— Как тебе? — спросил доктор Люк.

— Ничего прекраснее в жизни не видела!

— На сколько тянет безделушка? — обратился доктор к французу.

— Минуту, сэр. — Тот поспешно перевернул ценник. — Цена — сто шестьдесят восемь.

— Сто шестьдесят восемь долларов? — удивилась Тейлор.

Ювелир едва не поперхнулся.

— Нет, — покачал головой Люк, — сто шестьдесят восемь тысяч долларов.

Тейлор неуютно заёрзала в кресле.

— Это всё равно что носить на шее дом!

— К счастью, колье не в пример легче, — пошутил доктор. — А вообще, нравится?

— Конечно! Такая красота.

— Отлично, тогда забирай. Будет подарок по случаю твоего возвращения домой.

Тейлор обомлела.

— Вы шутите?

Доктор Люк положил ей руку на голое плечо.

— Не имею привычки шутить о серьёзных вещах. Мы действительно рады, что отныне ты дома.

Пока он говорил, его мысли потоком хлынули в сознание Тейлор. Зловещие и тёмные, как сама ночь, они до смерти напугали девочку. Она отпрянула, с трудом подавляя тошноту.

— В чём дело? — насторожился Люк.

Тейлор сглотнула.

— Извините. Боюсь, я не привыкла к суши.

— Понимаю, японская кухня очень специфическая.

— Упаковать колье, или мадемуазель наденет его сразу? — вмешался ювелир.

Доктор Люк вопросительно поднял брови.

— Что скажешь, Тейлор?

Она медленно сняла ожерелье.

— Не хочу показаться неблагодарной, но вы и так многое для меня сделали. Такая роскошь не по мне, простите.

— Нет проблем. — Он вернул подвеску ювелиру. — Отложите пока. Юная леди ещё не определилась.

— Конечно, сэр, — не скрывая разочарования, ответил тот, убирая украшение обратно в футляр.

— Можно мне назад, в академию? — попросилась Тейлор.

— Почему нет? Вы приехали на «роллс-ройсе»?

— Да.

Доктор Люк вытащил мобильник и нажал кнопку.

— Подгоните машину к «Гарри Уинстону»! — Он убрал телефон и крикнул: — Тара, закругляйся.

Тара с сожалением вытащила из ушей жемчужные серьги и вручила их продавщице.

— Пардон, в следующий раз.

«Роллс-ройс» уже стоял у входа. Чёрный «эскалэйд» припарковался чуть поодаль. Гриффин распахнул дверцу, и Тейлор первая забралась в салон. Доктор Люк сел рядом, а Тара устроилась рядом с водителем.

— Знаешь, Тейлор, вся семья жаждет познакомиться с тобой, — начал Люк.

Она опять сглотнула, но нашла в себе силы ответить, что тоже с нетерпением ждёт этой встречи.

— Собственно, на такую реакцию я и рассчитывал, поэтому заранее распорядился приготовить на обед нечто особенное — говядину по-веллингтонски. Кстати, моё любимое блюдо. Устроим небольшой праздник в твою честь.

— Спасибо, но мне больше по вкусу овощная запеканка и пицца. Словом, я обыкновенная среднестатистическая американка.

Доктор Люк нахмурился.

— Нет, Тейлор, не говори так. Кто-кто, а ты — уникальная личность. — Его лицо посветлело. — Не переживай, мы не всегда едим из фарфоровых тарелок. Гамбургеры и пиццу очень даже уважаем. Просто сегодня есть что отметить. Блудная дочь вернулась! — закончил он с улыбкой.

27. Уговор

Джек жил в бедном районе, в двенадцати кварталах от меня. Разыскав его адрес в школьном справочнике, я сразу направился туда.

Дом Фрайнсов стоял на отшибе крохотной тупиковой улочки Лесли-стрит и выглядел откровенно не ахти. Стены из покорёженного алюминиевого сайдинга, выцветший навес над крыльцом, окно без стёкол закрыто куском картона. Газон сплошь зарос сорняками и колючками. На дороге перед домом — как минимум шесть машин, большинство насквозь проржавевшие, со спущенными покрышками. Только две смотрелись более-менее на ходу.

Я поднялся на крыльцо, обитое зелёным ковролином. Над звонком жёлтым скотчем была приклеена бумажка с надписью «Звонок не работает». Потянув на себя ржавую проволочную сетку, я стал барабанить в дверь. Через минуту на пороге появился Джек, одетый в футболку без рукавов, открывающую внушительные бицепсы и татуировку на плече.

— Чего надо? — хмуро спросил Джек.

— Поговорить, — ответил я, стараясь не моргать.

— Валяй.