Арфа королей

Я киваю, па танца усложняются, и я сосредотачиваю на них внимание, чтобы не сбиться. Но я все так же поглядываю на мерзавца Родана, который не сдвинулся с места, хотя теперь рядом с ним стоит не только его собственный личный страж, но и один из охранников Коры. Если принцу и растолковали, как нужно себя вести этой ночью, он к совету не прислушался.

Это заметил и Арку. Из-за характера танца мы застываем на месте, вынужденные составить одно целое с тремя другими парами. Чтобы вернуться обратно и вновь присоединиться к подругам, Ливаун придется пройти мимо принца. Я не хочу, чтобы рядом с ней оказался человек с таким выражением лица. Дело не в том, что она не может сбить его с ног, когда ей приходится держать одну руку за спиной, а в том, что Кира на это не способна.

Танец подходит к концу, наши четыре пары в последний раз по очереди образуют арку и проходят через нее. Я глазами показываю Ливаун куда идти, она в ответ едва заметно кивает, мы направляемся прямо к Арку, и она садится рядом с ним. Я исчезаю в толпе. Итак, один раз мы с ней станцевали. У меня даже получилось не наступить ей на ногу. Если бы мы старались не ради этого урода, мне бы, пожалуй, даже понравилось. Не предполагал, что когда-либо подумаю что-то подобное. После этого долгого, странного дня у меня, должно быть, протухли мозги.

То, что происходит потом, меня не на шутку удивляет. Я стараюсь держаться в тени, больше не желая ни с кем танцевать – зачем бы мне это? – но когда вновь звучит музыка, меня, хихикая, приглашает служанка. Ее наверняка подговорили подружки. Кому придет в голову танцевать с немым конюхом? Я качаю головой, напускаю на себя застенчивый вид и отступаю еще дальше. Девушка уходит. Но Ливаун продолжает танцевать, несмотря на больную лодыжку. К ней один за другим подходят партнеры, каждый из которых действует достаточно быстро, чтобы не подпустить к ней Родана. Первым с ней кружит советник Тоссака, тот самый, что за ужином стоял у него за спиной. Затем личный страж Горв, ныне свободный от исполнения своих обязанностей и танцевавший с Ливаун и раньше. Принцу явно не по душе все это наблюдать, особенно если учесть, что девушка выглядит счастливой от того, что партнер подходит ей по росту. Затем ее приглашает один из дворцовых стражей, а после него воин.

Это что – заговор? Послание принцу, выраженное не словами, а действиями? Намек на то, что все, кто знает Киру, верят ее слову против слова Родана, будь он сто раз будущим королем?

И зачем тогда Брондус запретил сплетничать? Ведь эту историю все равно разнесут, скорее всего, даже в нескольких вариантах. Слуги замка столь же невидимы, как стремянные и конюхи. У людей есть уши. Я лишь надеюсь, что те, кто сегодня оказался достаточно храбр, чтобы танцевать с Ливаун, не будут за это наказаны.

– А она красавица, эта девушка, – замечает один из моих товарищей-конюхов, глядя как Ливаун и ее ратник, с улыбкой держась за руки, кружат в танце.

Я согласно мычу, думая о том, как ей отсюда благополучно выбраться и вернуться на ночь на женскую половину. И как дожить до кануна Дня летнего солнцестояния. Ей нужен собственный личный страж.

Танец заканчивается. Партнер Ливаун ведет ее через весь зал на место, и она вновь садится рядом с Арку. Родовитые гости встают из-за стола знати, желают друг другу доброй ночи, берут у ждущих их слуг накидки и уходят. Родан остается – стоит посреди зала и, судя по всему, пререкается со своей охраной. К ним подходит лорд Кора, а за ним человек в коричневой мантии блюстителя закона. О чем они говорят, мне не слышно, да и приглядываться не могу, чтобы не привлечь к себе внимания. Однако принц сдается, позволяет вывести себя из зала и, надеюсь, удаляется в свои покои. Иллан слегка кивает мне головой, давая понять, что нам тоже пора спать. Полагаю, Арку благополучно проводит Ливаун до женской половины. Что касается завтрашнего и послезавтрашнего дня, равно как и остальных до кануна Дня летнего солнцестояния, то я сомневаюсь, что она сумеет не вляпаться в очередные неприятности. Сегодня она вела себя превосходно. Что же касается всех этих ребят, которые танцевали с ней, желая поддержать, то с их стороны это был очень красивый жест. Однако это может еще больше усугубить проблемы. Принц выходит из себя даже из-за пустяка. И если ему покажется, что им пренебрегли, способен от злости сойти с ума. А что может быть хуже, чем видеть, что против тебя обратилась собственная челядь? При этом понять, что во всем этом виноват лишь он сам, ему попросту не дано.

Когда мы с Илланом возвращаемся на конюшню, я вспоминаю молодую, годовалую охотничью собаку, которую привел с собой гостивший у отца вождь клана. Она рычала и пускала слюни на каждого нашего пса, даже на моего Снежка, зверя самого что ни на есть кроткого и миролюбивого. Хозяин наказывал свою собаку – бил, резко дергал за поводок и немилосердно орал. Та боялась. Постоянно находилась в состоянии ужаса, не зная, что будет дальше, не понимая, за что ее мучают, даже не догадываясь, что она сделала плохого.