Арфа королей

Тадг теперь стоит рядом со мной, а Брион хоть и не сдвинулся с места, все равно не пропускает ни единой подробности.

– В самом деле? – говорю я голосом Клиэны. – Я могу его выпустить?

– Если он сам хочет оттуда выйти, то да. Разрушь стену. Пусть у него будет выбор.

Я отдаю Клиэну обратно Ашллин. Слышится свист, будто кто-то с шумом втягивает в себя воздух. Со стороны леса налетает порыв ветра и ерошит мои волосы. Слышится журчание воды меж камней; я вижу прозрачные крылышки стрекоз, тронутые ослепительной красотой солнечного света. Игра приобретает древние, торжественные черты, а решение Клиэны, всего лишь мягкой игрушки, – жизненно важное значение. Мне сделать этот выбор не суждено, это может только Ашллин.

Она несколько мгновений сидит неподвижно, на ее щеках блестят слезы. Наконец она тянется вперед и толкает Клиэной земляную стену, которая обваливается и рушится. Волфи на свободе.

– Выходи, Волфи, – говорит девочка, – возвращайся домой.

Она выжидательно смотрит на меня.

– Я могу его взять?

Она кивает. Тадг сидит, скрестив ноги, поглощенный драмой. Я бросаю взгляд на Бриона и улыбаюсь, безмолвно благодаря его за то, что он, когда понадобилось, смог промолчать. Со временем из него вырастет замечательный молодой человек.

Я освобождаю Волфи из заточения. Он кланяется Клиэне и моим голосом говорит:

– Мое почтение.

Когда я старательно пытаюсь его изображать, вся троица детей хохочет.

– Ему бы надо ее обнять, – предлагает Брион.

Нашими с Ашллин стараниями игрушки действительно обнимаются.

– А она должна ему сказать «Добро пожаловать домой», – предлагает Тадг.

– Добро пожаловать домой, Волфи, – повторяет Ашллин, но мимолетной радости в ее голосе больше нет.

Девочке, может, нет еще и семи, но разницу между игрой и жизнью она уже знает.

Список. Задачи. Этого достаточно или мне следует еще раз во всем окончательно убедиться? Я все еще держу Волфи в руке.

– Покорнейше прошу тебя представить меня твоим друзьям, – говорит он моим голосом, обращаясь к Клиэне, – они такие славные молодые люди.

Ашллин торжественно представляет ребят – ее обучили некоторым придворным манерам.

– Это Брион, сын Тоссака. Отличный наездник и… когда-нибудь ему суждено стать вождем клана. Вождем клана Глендарраг. А это Тадг, тоже сын Тоссака. У него волнистые волосы, он обожает играть. Это, ребята, Волфи. Он…

Она умолкает и тянет руку к Волфи. Я не отпускаю его на миг дольше, чем надо, представляю, что его вышитые пряжей глаза действительно могут видеть, и внимательно слежу за тем, чтобы он, поворачивая голову, по очереди посмотрел на каждого из них.

Надо сделать кое-что еще. Я протягиваю Волфи Ашллин и говорю, стараясь вложить в голос побольше убедительности:

– Теперь, когда он свободен, эти стены должна смыть вода, чтобы его в них больше не заперли.

Ложь, ложь и еще раз ложь. Но я не знаю, как еще можно выполнить поручение Эрньи.

– Я сам все сделаю! – широко улыбается Тадг. – Можно?

И смотрит на меня.

– Спрашивай у Ашллин.

– Ага, – отвечает та, держа Волфи рядом с Клиэной и выглядя при этом очень торжественно.

Мальчишки заходят в пруд – они и без того насквозь промокли – и гонят руками волны. Вскоре земляное сооружение обваливается и рушится, крохотная рощица рассыпается в прах, а ее жалкие останки ручей под на- стоящей стеной уносит в сторону настоящего леса, в котором, за невидимым барьером, живут настоящие друиды и среди них – Волфи. Брат. Брат Ашллин. Брат Родана. Человек, способный стать королем.

33. Дау

Как выясняется, друид, так похожий на Родана, в самом деле, его брат, хотя и лишь единокровный. Поговорив с девочкой, младшей сестрой принца, Ливаун сложила все фрагменты головоломки. Незаконнорожденный сын последнего короля, старше Родана почти на три года. То, что он родился вне брака, не лишает его права на трон. Но его все равно исключили из числа претендентов, потому что незадолго до восемнадцатилетия он решил, что скорее станет друидом, чем королем Брефны. Мы с Илланом шепчемся об этом в конюшне, когда поблизости никого нет.

– А почему регент с самого начала не сказал Арку, что у покойного короля есть еще один наследник? – спрашиваю я.

– Арку знал, что у короля есть незаконнорожденный сын, который не предъявлял претензий на трон, но не знал почему, – отвечает Иллан, – и если честно, об этом ему сообщили собственные источники, а не Кора и его советники. Почему они о нем молчат? Потому что стоит человеку уйти в неметоны, как он тут же исчезает из обычной жизни. Для простых смертных он после этого никто, даже имени его не упоминают. Это примерно то же, что умереть. Если не хуже. Ведь умершего можно оплакивать, называть по имени, рассказывать истории из его жизни. Насколько я понимаю, этот друидический орден особенно строг. Они забрали парня, чтобы он стал таким же, как они. Но взойти на трон он уже не может. Даже если он идеально подходит на роль короля, это уже не имеет значения. Он сделал свой выбор, и обратного пути нет.

Иллан задумывается.