Арфа Ветров

Стало светлее, и она разглядела Чайма и Язура, которые тоже пытались избавиться от сетей. Волшебница вздохнула с облегчением и осмотрелась. В тумане Ориэлла могла различить только темные очертания разбитых колонн и груды камней, но она узнала Храм, который они с Чаймом видели во время своего полета с ветром. Однако времени на размышления у нее не оставалось, ибо приближались посланцы Небесного Народа. В сопровождении четырех гвардейцев к ней подошли двое — пожилая женщина с волевым лицом, черноволосая, с проседью, и молодой мужчина с копной неожиданно белых волос, белыми крыльями и с кругами у глаз от долгой бессонницы.

Гвардейцы отошли в сторону, а эти двое наклонили головы и подняли крылья, что у Крылатого Народа со» ответствовало поклону.

— Волшебница Ориэлла, — заговорила женщина. — Я — Эльстер, магистр врачевания. Мы приветствуем тебя от имени нашей королевы. Сама она не может встать с постели, ибо крылья ее тяжело повреждены. — Она оглянулась, чтобы убедиться, что гвардейцы не слышат ее. — В таком состоянии ей не стоит появляться перед народом. Благодаря неожиданной помощи одной любопытной девчонки, которую попросил об этом Сигнус. — Эльстер показала на своего спутника, — народ Аэриллии узнал, что наша королева — пленница Черного Когтя. Но им неизвестно, что сейчас она не способна летать, а — следовательно, и править. Если бы это обнаружилось, началась бы смута, так как эта проклятая зима продолжается и не все у нас были противниками Верховного Жреца. Кое-кто видел в нем предтечу Золотого века, залог того, что Крылатый Народ сможет вернуть утраченное могущество… — Она простерла руки к Ориэлле. — О волшебница, мы стоим да пороге гражданской войны, и только вы можете спасти нас!

А Ориэлла в это время вспоминала о гибели отважной Хризы, о горе Шиа, вспоминала шкуры пантер в Башне Инкондора, где она очутилась благодаря предательству Черной Птицы, и меньше всего думала о гибели, грозящей стране Небесного Народа… Но ей нужна была любая помощь в борьбе против Верховного Мага. Кроме того, за исцеление Черной Птицы Ориэлла могла потребовать навсегда поло» жить конец истреблению пантер, а может, и добиться мира между двумя враждующими народами.

У волшебницы стало легче на душе. По крайней мере бедная Хриза погибла не зря. Ориэлла повернулась к Эльстер, — Конечно, я помогу вам, — пообещала волшебница. — Но прежде чем встретиться с королевой, я должна увидеть своих друзей. — Сигнус, судя по всему, хотел что-то возразить, но Ориэлла бросила на него гневный взгляд, и он промолчал. — Не раньше, чем найду своих друзей,

— твердо повторила она. — Пусть кто-нибудь проводит меня в подземелье под Храмом. — Волшебница повернулась к своим товарищам:

— Чайм, Язур, пойдемте со мной.

Но едва Ориэлла успела это сказать, как услышала:

— Я здесь! — И в ту же минуту огромная, черная как ночь кошка налетела на волшебницу, и та не удержалась на ногах. Падая, Ориэлла успела заметить и другую пантеру, которую до этого не видела. Шиа уже терлась мордой о ее лицо с радостным мурлыканьем, больше похожим на рычание.

— Не сметь! — Ориэлла узнала голос Чайма, и за этими словами раздался чей-то страшный вопль. Поднявшись на ноги, Ориэлла увидела перепуганных крылатых воинов, которые приготовились уже стрелять из арбалетов, но от внезапного страха уронили стрелы. Эфировидец стоял между пантерами и крылатыми гвардейцами и словно лепил что-то из туманного воздуха. Над головами гвардейцев возник отвратительный демон угрожающих размеров.

— Бросьте оружие, — крикнул Чайм, — не то мой призрак пожрет вас! — Мечи и арбалеты полетели на землю, а ясновидец повернулся к Ориэлле.

— Они чуть было не убили твоих друзей, — зло сказал он.

Ориэлла была в ярости, но не могла себе позволить проявлять ее. К тому же она видела, с каким напряжением Эфировидцу удается сохранить свое жуткое видение в воздухе. Ориэлла и сама вздрогнула, поглядев на это страшилище: оно напомнило ей Нихиким. Действительно, образу, созданному Чаймом, нельзя было отказать в убедительности. Волшебница повернулась к присмиревшим гвардейцам.

— Если кто-нибудь осмелится угрожать жизни этих двух пантер, этот призрак будет свободно хозяйничать в Аэриллии. Ясно?

— Как прикажешь, — ответила Эльстер. Глаза ее потемнели от гнева, но у Ориэллы были основания полагать, что гнев этот направлен не столько на нее, сколько на гвардейцев. — Я даю слово, — продолжала Эльстер, — что животным не будет причинен вред. — Она сердито повернулась к воинам и стала отчитывать их. Ориэлла улыбнулась: она понимала, что эта женщина прикрывает гневом свой страх.

Вздохнув с облегчением, Чайм рассеял демона, и глаза Эфировидца вновь обрели нормальный вид и цвет. Ориэлла положила руку на плечо усталого Чайма.

— Благодарю тебя, друг, — тихо сказала она. Эфировидец удивленно поглядел на Шиа:

— Когда ты, волшебница, говорила мне про кошку — твою подругу, я и подумать не мог, что это окажется один из свирепых Черных Призраков наших гор.