Арфа Ветров

Целую вечность они как мухи ползли по заснеженному склону, причем пока двое с трудом несли неподвижное тело старика, третий отдыхал. Однако, несмотря на то что они в основном опускались вниз, Чайм вскоре обнаружил, что заботиться о старике так или иначе придется ему, потому что двое других отдыхали все дольше и останавливались все чаще. Они совсем не умели ходить в горах, и Чайм встревожился еще больше. Лицо Паррика было вконец изможденным, а Сангра, казалось, вот-вот упадет. Однако у нее хватило сил дать Чайму затрещину, отчего они едва не упали все вчетвером, когда он, заметив, что кончик носа ее угрожающе покраснел, без предупреждения зачерпнул горсть снега и стал растирать ей лицо.

Когда они наконец добрались до расселины, снова собрались черные тучи, предвещающие обильный снегопад. Чайм остановился, и остальные, словно марионетки, которым перерезали веревочки, также замерли и, положив старика на снег, не в силах двигаться прижались друг к другу.

Чайм не представлял, как в таком состоянии они смогут нести старика по трудной дороге через узкое ущелье, не говоря уже о том, что надвигается буря. Если они не успеют до того, как она начнется, то вряд ли дойдут вообще. Сангра с укором посмотрела на Чайма, выругалась и спросила, едва слышно:

— Далеко еще?

Чайм кивнул, и все трое молча переглянулись. Наконец-то Паррик решился высказать вслух то, о чем думали все.

— Ты уверен, что он не умрет по пути? — спросил он, кивнув на Элевина.

— Думаю, да, — ответил Эфировидец неуверенно. — Но в любом случае, я же не могу удержать бурю, и нам надо как можно скорее добраться до безопасного места.

Кавалерийский начальник снова взглянул на старика, стараясь при этом не смотреть на Сангру.

— А ты уверен, что сможешь спасти его, когда мы спустимся вниз?

На какое-то мгновение Эфировидец заколебался. Своим решением он убьет или старика или их всех. Стоит ли стараться спасти одну жизнь, которая и без того висит на волоске, если в результате могут погибнуть и остальные? И вдруг перед юношей возник образ его бабушки: она бросила на него свирепый взгляд, и Чайм вздрогнул, точно от удара.

— Конечно, я могу спасти старика, и мы донесем его! — сказал он с уверенностью, неожиданной для самого себя, и размотал веревку, которой прежде были связаны одеяла.

— Помоги мне, — велел Чайм. — Тут очень глубокий снег, и если мы не сможем его нести, то придется его волочь, словно санки.

— Не говори глупостей! — возразил кавалерийский начальник. — Толчки и тряска доконают старого беднягу.

Чайм вздохнул. Паррик был прав. Стало быть, остается только одно — то, чего он всячески старался избежать. Преобразиться перед чужестранцами — значит выдать тайну Ксандима… Не говоря уж о том, что среди этих камней можно запросто сломать ногу. Но для спасения старика ничего другого не остается.

— Слушайте внимательно, — сказал он Паррику и Сангре. — Пусть вас не пугает то, что сейчас произойдет. Я собираюсь превратиться… — Чайм понимал, что лучше бы все объяснить как следует, но не находил слов и заторопился, упреждая их вопросы. — Привяжите старика ко мне на спину, и я пронесу его через ущелье. Внизу снова снимете его. Мне потребуется человеческий облик, чтобы пройти последнюю часть пути. — А теперь — отойдите!

Под удивленные, испуганные крики Эфировидец преобразился, и, к ужасу, его конские ноздри остро почуяли запах чужаков. Дикая мысль «что я наделал?» промелькнула у него голове, но он уже выдал тайну Ксандима, и пути назад не было.

Первой оправилась от потрясения Сангра.

— Семь кровавых демонов! — выкрикнула она и повернулась к Паррику. — Чего ты стоишь, открыв рот! Помоги мне поднять старика и привяжи его. Если ты и понимаешь в чем-нибудь, так это в лошадях!

Обратный путь по расселине оказался для Чайма кошмаром. Он не привык возить грузы, и, хотя старик по конским меркам почти ничего не весил, Чайму с непривычки было нелегко поддерживать равновесие на скользкой тропе, особенно если учесть, что ему приходилось еще и заботиться чтобы Элевин мог дышать. К тому же непогода его угнетала, и он постоянно боролся с инстинктивным животным побуждением сбросить ношу и убежать. Еще на полпути по дну узкого ущелья Чайм, несмотря на мороз, покрылся потом.

— Ну, ну, успокойся, — услышал он ласковый голос Сангры. — Скоро все будет хорошо. Скоро мы дойдем. — Она похлопала его по шее и ласково коснулась носа. Чайм вскинул голову и удивленно фыркнул, но голос девушки помог немного успокоиться, а прикосновение ее было удивительно приятным.

— Сангра, ты что, сдурела? — услышал Чайм громкий, тревожный шепот Паррика. — Он ведь не конь, понимаешь?

— Сейчас он конь, — просто ответила Сангра, и Чайм был благодарен ей за понимание.

Когда они достигли нужного места, Чайм едва нашел в себе силы, чтобы снова превратиться в человека, и, сделав это, упал на снег, дрожа всем телом. Сангра набросила одно из одеял, в которые был завернут Элевин, на плечи Чайма.

— С тобой все в порядке? — спросила она, глядя на него широко открытыми глазами. Он кивнул: