Арфеев

И она улыбнулась. Расплылась в благодарной улыбке, которую невозможно подделать. На щёчках снова образовались милые ямочки, а глаза засияли искренней теплотой. Вся она, казалось, будто светилась изнутри, и лучи этого света с молниеносной скоростью проходили по венам и всему телу в целом. Лёгкие перестали сжиматься и начали принимать воздух с благоговейным трепетом, наслаждаясь каждым вдохом. Мир теперь не был таким острым и колючим, так что можно было не переживать о том, что осуждающий взгляд жюри поранит сердце. Она покорит их, как сказал Рома. Покорит и заставит взять её на роль.

— Я люблю тебя, милый. — Настя обняла его и тут же зажмурилась, чувствуя, как из краешка глаза вытекает слеза. — Как же мне с тобой повезло, Ром, ты даже не представляешь.

— Так, всё, всё, всё, успокойся. Не надо нюни распускать, — он освободился из-под объятий и легонько сжал её плечи. — Возьми себя в руки. Вытри слёзы и соберись. Мы пришли сюда не для того, чтобы проиграть. Мы пришли сюда за победой, и ты её вырвешь зубами. Главное веди себя уверенно. Психологически доминируй. — Рома взглянул на часы и слегка поджал губы. — Так, времени вообще нет. Вот-вот случится то, чего ты так долго ждала, и я буду рядом, так что не волнуйся. Готова?

— Готова. — Настя вытерла слёзы и убрала упавшие на лицо волосы. — Вышибем на хрен эту дверь!

Рома улыбнулся и поцеловал её в кончик носа.

— Точно, точно. Улыбнёмся и представимся. — И, повернувшись к лестнице, он крикнул: — Встречайте новую звезду Голливуда!

3

— А ты говорил, мы опаздываем.

Они сидели в небольшом коридоре, освещённые флуоресцентными лампами. Голубые стены равнодушно взирали на них, но тем не менее этот мягкий тон успокаивал и расслаблял. Рома отметил это и проникся уважением к тем, кто принимал здесь желающих стать артистами. Они понимали, что в этом коридоре сердца у юношей и дам бьются сильнее, поэтому и выбрали мягкую голубизну стен, что ментально говорила тебе: «Эй! Всё будет хорошо! Не переживай, дружище!» Психология цвета работала здесь как нельзя отлично, и даже самые нервные чувствовали себя здесь спокойнее, чем перед той проклятой дверью.

Перед той дверью, которую Настя вышибла ногой и стыдливо засмеялась.

— Ты будешь импровизировать, так ведь? — Все стулья были пусты, и только на двух из них сидели Рома и Настя, ждущие, когда же из кабинета выйдет та молоденькая блондинка — либо в слезах, либо с сияющей на лице улыбкой. По-другому с актёрских прослушиваний не уходят.

— Я не знаю, буду ли я импровизировать или опять отыграю Мэрилин Монро. Они же командуют парадом, не я. Что скажут, то и сделаю. — Белые зубы показались из-под широкой улыбки, расплывшейся на её лице. Но сделаю это так феерично, что у них отвиснет челюсть.

— Ты всегда была такой чертовкой. Даже в школе. Я поначалу вообще тебя боялся.

— Да ладно?

— Серьёзно, честное слово. Когда мы встречались между этажами, я несколько раз перекрещивался, чтобы пройти мимо тебя. Там такие слухи о тебе ходили, ух! Можно было бы детей ночью пугать.

— Правда? И какие же это были слухи?

— Ну, что ты периодически избиваешь мальчиков и вообще психопатка, у которой не всё в порядке с головой. Ещё ты любишь разбивать парнишкам яйца, и удар у тебя не хуже, чем у Майка Тайсона. Многие думали, что ты лесбиянка. Любительница поиграться с чужими сисечками.

— Господи, ну и придурки! — Её глаза широко раскрылись, но уже через секунду удивление в них сменилось на озорное веселье. — Это из-за того, что я вдарила между ног одному негодяю? А не хрен было меня за задницу лапать! Я её не для него качала и не для его постоянно жирных скользких рук! Ну а по поводу лесбиянки… Пару раз я целовалась со своей подругой, и то в детстве. Мы были совсем девочками и только познавали…ну, знаешь, возможности своего тела.

— А ты…

— Нет, секса с девушкой у меня не было. Максимум — поцелуи в губы. Мне кажется, все девчонки в таком возрасте пробуют это со своими подругами. Из чистого любопытства и чтобы потом не опозориться перед парнем.

— Не знаю, мы в садике только письками мерились. — Настя взорвалась смехом, резко выпустив его наружу. Он разнёсся по всему коридору и отразился от голубых стен — такой приятный, греющий душу настоящим теплом. — У меня, кстати, была самая большая.

— Да знаю я, что ты мне рассказываешь? — Её грудь всю сотрясало от смеха, а ладони прикрывали слишком широко раскрытый рот. Многие мужчины привыкли к тому, что девушки должны смеяться эстетично, чуть похихикивать и игриво улыбаться, но никак не ржать подобно самим мужчинам, когда те сидят в кругу своих. Увы, но суровые реалии другие: Если тебя разбирает настоящий смех, ты именно ржёшь, и абсолютно плевать на выражение своего лица. Потому что так смеяться мы можем только рядом с теми, перед кем мы не боимся быть настоящими. И красота для этих людей заключается вовсе не в аккуратной улыбке во время смеха, а в его искренности и чистоте. — Божечки, ну ты и сказал! Письками мерились! Я, похоже, сейчас помр…