Арфеев

Видео заканчивалось тем моментом, когда Рома попытался встать, но со стороны это выглядело так, будто он прильнул лицом к нависшим грудям и так завис, потому что запись окончилась.

А продолжение, конечно же, додумайте у себя в голове, дамы и господа. Всё-таки кувшин не решил все проблемы.

— Женя…

— Да, Женя. — Настя убрала телефон и всхлипнула, попытавшись сдержать плач поджатыми губами. — Теперь что ты скажешь? Тоже к застройщику идёшь?

Пожар сменился затишьем. Огонь побледнел, воцарилась пустота. Рома непонимающе смотрел на Настю, прокручивая в голове тот момент, когда Женя грозился отправить фотографии Насте. Значит, он тогда их уже отправил? Зная, что босс откажется от договора? Рома не совсем понимал правила игры, по которым играл его подчинённый. Но как бы то ни было, тот находился под метрами земли и теперь уже точно никому ничего не отошлёт.

Рома посмотрел в блестящие от слёз глаза и принял решение — рассказать правду.

— Насть, — он положил руки на её плечи, но она тут же отпрянула, да так резко, что аж врезалась в стол.

— Не трогай меня! Ты самая лживая скотина из всех, что я видела.

— Прошу, послушай меня. Пожалуйста… — Внезапно кухня начала расплываться перед глазами. — Я…хочу сказать тебе правду. — Он ожидал услышать что-нибудь в ответ, но Настя молчала, скрестив руки под грудью и борясь со всхлипами.

Рома вытер первую скатившуюся по щеке слезу и глубоко вдохнул. Как только воздух воздух насытил лёгкие, он заговорил:

— То, что на видео, произошло на самом деле. Это не подделка. Я правда целовался с Маш… Марией и действительно трогал её там, где хотел.

— Она лапала твой член. Как ты это объяснишь?

— Никак. Она просто хотела секса, поэтому и лапала мой член. Ты заметила, что видео останавливается на том моменте, где я пытаюсь встать? — Настя молча слушала, подвергая сомнению каждое слово. — Она влюблена в меня, поэтому и накинулась. Да, прости, я дал слабину, пошёл на поводу, но, клянусь тебе, я с ней не спал. Я вспомнил про тебя и тут же выгнал её из кабинета. Я говорю честно. Между нами ничего не было.

— А поцелуй за измену не считается? Думаешь, мне приятно осознавать, что мой — хотя я уже сомневаюсь, что мой — мужчина ласкал чужое тело и после этого наслаждался моим, держа свой рот на замке? Думаешь, мне приятно? Я уже не знаю, верить тебе или нет. Ты искусный лжец, но вот видео не врёт: ты целовался со своей секретаршей, и вы оба лежали на столе.

— Но я же сказал тебе…

— Недавно ты обещал мне, что будешь честным со мной. Утром, на этой самой кухне. Ты дал слово и опять солгал. Я не могу довериться мужчине, который постоянно врёт. Мне больно это говорить, но… — Она зажмурила глаза и неровно выдохнула, выпустив горячий воздух из лёгких. — Между нами всё кончено. Разберись в себе, пожалуйста, пока твоя ложь не погубила тебя.

Настя направилась к выходу, но остановилась перед Ромой, перегородившим проход. Она взглянула в его карие глаза и впервые заметила, чтобы они так блестели. Крупные капли слёз будто пытались не сорваться вниз, но всё равно текли по разгорячённым щекам, залитым краской.

Настя решила протиснуться в дверной проём, но Рома встал прямо перед ней, чуть ли не прижавшись вплотную. Дыхание обоих обжигало каждого, глаза обоих отсвечивали блики кухонных ламп.

— Дай мне пройти.

— Не уходи от меня. — Он взял её руки в свои, но те сразу же вырвались и сжались в кулаки. — Я рассказал тебе правду.

— Ты не заставишь человека любить, если он того не хочет. Ты просрал свой шанс, Рома, и потерял моё доверие.

И вот здесь злость стала набирать обороты. Он сказал ей правду, не соврал, и после этого она ещё и обвиняет его в измене?! Он рассказал ей всё как было! А она не верит! Неужели Рома действительно так часто пользовался её доверием и не оправдывал его, что даже от произнесённой им правды Настю терзали сомнения? Да какая, мать её, разница?! Он работал, он зарабатывал, и именно на нём держалась экономика их отношений, так что он мог позволить себе немного вранья, когда уставал! И что с того? Если бы он говорил Насте только правду, то они расстались бы на первой неделе, потому что ложи была неким механизмом, скрепляющим их вместе. Но сейчас — сейчас! — Рома говорил чистую правду, но Настя настолько обнаглела, что перестала принимать даже её. Она смотрела на него как на изменника, хотя он таковым не являлся. Чёрт, он остановил Марию, когда мог позволить ей завершить начатое, — и ради чего? Ради этих недовольных, осуждающих глаз?!

— Дай мне пройти. Я хочу домой.

— То есть, ты вот так возьмёшь и уйдёшь, да? — Теперь обида просачивалась и в его голосе, как бы он ни пытался её скрыть. — Ну молодец, отличный ход! Воспользовалась мной как портовой проституткой. Ты, наверное, уже забыла, кто тебе помог поступить в университет и как ты туда попала. Напомнить? Это был я, и все последующие походы в кино, рестораны, развлечения и подарки оплачивал тоже я. А ты, подоив корову сколько нужно, решила уйти. Ты не чувствуешь себя сукой, дорогая?