Аргентина. Крабат

Квартиру он нашел. Район Пренцлауэр-Берг, поселок Карла Легина – заповедник разноцветных геометрических фигур, память о короткой эре германского конструктивизма. Никакой красоты, ни малейшего изыска, зато много света – и воздуха много…

Конструктивизм ныне не в моде. В Рейхе предпочитают дома с куполами и огромными колоннами, рядом с которыми человек ощущает себя вошью.

Этаж первый. Этаж второй…

Он открыл дверь, шагнул за порог и сразу же почувствовал запах табачного дыма. Поставив чемодан, снял шляпу и постучал костяшками пальцев в дверь, что вела налево, в маленькую комнату, одну из двух. Дождавшись «Входи!», взялся за медную ручку.

– Это я, Герда! Привет!..

Девочка – светлые волосы, вздернутый острый нос, неожиданно твердый мужской подбородок – полусидела на кровати, пристроив подушку под спину. В правой руке сигарета, в левой – книга, утыканная закладками. Пепельница на простыне, смятая газета – на коврике.

Улыбнулась, затушила сигарету, книгу закрыла.

– Привет, Кай! Ты меня поцелуешь – или отправишь рот полоскать?

Глава 3 Отомар и Гандрий

Яичница и кофе. – Эскадрилья прикрытия. – Близнецы. – Башня Цитглогге. – Книжка про шпионов. – Настоящий мужчина. – Существа, не приспособленные к жизни. – Новая игрушка. – Пули из ствола. – Имя для броненосца.

1

К табачному запаху прибавился мятный, ее щека, наскоро и небрежно вытертая, была влажной и неожиданно холодной. Капля воды уютно пристроилась на самом кончике носа.

– Прополоскала. Готова!

Терпеливо переждав поцелуй, ухватила его за шею, прижалась носом к пыльному пиджаку, замерла.

– Только не спрашивай, когда я брошу курить, ладно? Иначе мне снова придется отвечать, и мы поругаемся. А я не хочу. И вообще, ты приехал на день позже, чем обещал.

Марек (в этих стенах – Кай) попытался ответить, объяснить. Его вина! После столь успешных гастролей доктора Эшке пришлось ехать не прямо в Берлин, а с пересадкой.

Не успел.

– Получила я твою телеграмму! Получила!.. «Все в порядке, не волнуйся!» А чего мне волноваться? Всего одна ночь в пустой квартире, а я – совсем взрослая девочка…

Уезжать из дому приходилось часто, куда чаще, чем ему бы хотелось. Если больше чем на два дня, Герда отправлялась в пансион на соседней улице, который успела искренне возненавидеть.

Только не спрашивай…

– Герда, ну когда ты бросишь курить?

– Когда мы будем жить все вместе, Кай. Ты, я – и Снежная Королева.

Девочка дышала тихо, словно спала. Марек коснулся рукой ее мокрых волос, погладил по щеке, поцеловал в ухо. Герда, мотнув головой, провела ладошкой по мокрому носу.

– Не обижайся, Кай. Страшно было ночью. Очень страшно! Мне показалось… Не смейся, ладно? Будто мне кто-то сказал, что ты не вернешься. И Королева не вернется. Я останусь здесь одна, в пустой квартире, буду ждать – и не дождусь. А потом полиция взломает дверь, и меня отведут в приют. Как Марту из нашего пансиона, у которой родителей арестовали.

Выдохнула, попыталась улыбнуться:

– Я свет не выключала, но только одну лампочку, которая над кроватью. Много не нагорело, не беспокойся… Я уже узнала – это называется «контрастность», искажение восприятия. Из той книжки по психологии, которую ты мне подарил.

Марек ничуть не удивился, лишь представил, что это ему десять лет, и не Герда, а он, маленький Отомар, берет в руки тяжелый том с названием в две строчки.

– Только имей в виду, бром я пить не буду. Редкая гадость, хуже трескового жира!..

Девочка отпустила его шею и, взяв со столика гребешок, подошла к висевшему на стене зеркалу.

– Сейчас. Минута – и стану похожей на человека… Ты, Кай, конечно же, голодный, но самому тебе готовить лень. В кафе, что на углу, я тебя не отпущу, там ужасно. Лучше сделаю тебе яичницу. Тебе, как обычно: один глазок разбить, один оставить?

Мареку стало стыдно, но в кафе с поэтическим названием «Утренняя страна» кормили и в самом деле плохо, хуже некуда.

– Один оставить, да. А кофе я приготовлю сам.

Чаще всего они так и завтракали – вдвоем. У плиты возилась Герда, если же нет, то накрывала на стол и мыла посуду. Но в те редкие дни, когда в Берлин приезжала ОНА, девочка заявляла, что готовить разучилась, а где находится кухня, не помнит. Жена смеялась – и заказывала еду в ближайшем ресторане.

Однажды, после очередного ЕЕ отъезда, Герда долго молчала, а потом спросила шепотом:

– Кай! А может, я маме не нужна?

Первый раз на его памяти Снежная Королева лишилась своего титула.

* * *

Яичница удалась на славу, а вот кофе выпить так и не пришлось. Марек успел лишь поставить медную турецкую джезву на огонь, чтобы дать ей немного прогреться. Воды пока не наливал. Настоящий кофе готовится не спеша, вдумчиво…

– Наверно, соседи, – рассудила Герда, услыхав трель электрического звонка. – Ты не отвлекайся, я открою.