Аргентинец поневоле

И тут Хуарецу и пришлось тяжко потрудиться. Впрочем, не бескорыстно.

У ОБХСС были несколько связаны руки. Так как никаких хищений «социалистической собственности» не наблюдалось в принципе. Вся собственность была колхозно-кооперативной. Милиции приходилось работать якобы защищая права потребителей, так как происходили явное отступление от рецептуры из-за чего и образовывались «излишки».

Мой папаша сумел устаканить это дело. У нас же в СССР было как? Нагрянут органы, всех скопом арестуют и начнут давить на сознательность. Ища слабое звено. И агитируя «за Советскую власть» в стиле киношного майора Знаменского, стараясь пробудить в закоренелых преступниках добрые чувства и действуя по-дружески деликатно. Уповая исключительно на банальность и сусальность. Расследование и экспертизы — ничто, а добровольное признание — все. К тому же «добровольное признание» якобы «смягчает наказание».

А между тем профессиональный уголовный элемент никогда не ведется на такие разводки. В отличии от случайных людей. Слово, как сказал один древний философ, — серебро, а молчание — золото.

По факту происходила следующая картина. Раз в пять лет милиция ополчалась на трест, выпускающий «Сок веселый искрометный». Арестовывая руководство. Дергали, так сказать, с корнем. Прихлопывали, словно муху. Подчистую, как говорится.

Далее, кто поверил милиционерам и подписал признание — тот и виноват. Он и отвечает за все. А нечего поддаваться на сладкое пение, так как следователь тебе не лучший друг, а просто выполняет свою работу как может. А кто не признавался, те на суде проходили в качестве свидетелей. Мол, я — не я, и лошадь не моя. А хорошая культурная наливайка-рюмочная это Вам не рассадник пьянства, а своеобразный форпост против него. Главное чтобы там были фруктовые соки в ассортименте. И к ним раки, вобла, моченый горох, ржаные сухарики и соленые орешки. И молдавский рислинг «Алкадар».

А мой папаша осуществлял юридическое и процессуальное сопровождение со стороны треста за хорошие деньги. И как известно, из каждого положения всегда отыщется выход. Либо через верх, либо через задницу. При этом у милиции к Хуарецу никогда никаких претензий не было. Во-первых, формально он был «не при делах». Это Вам не на Жору, который хапнул двадцать вагонов строевого леса и тридцать тонн цемента и свалил все на мышей, наезжать.Тут все гораздо тоньше…

А во-вторых, если у нас в стране «дети лейтенанта Шмидта» всегда были желанными гостями в высоких кабинетах и имели от этого свой «хлеб с маслом», то родственник Че Гевары был вхож в круги начальственной номенклатуры, дружил с краевыми чиновниками и с выражением глубокомыслия на лице пламенно выступал на митингах, где неизменно сидел в президиуме.

А там из него оптимизм и энтузязизьм пер со страшной силой. Это же даже проще, чем яичницу себе сделать. Там еще разведи огонь да яйца раскокай, а тут мели языком, не особенно утруждая себя выбором слов…

У отца от вынужденного краснобайства в речи даже появились собственные излюбленные поговорки, а именно: «Грохнем во все барабаны», «Всем шишек наставим» и «Давай, давай».

Кроме того, Петр Хуарец стал членом КПСС и был «как жена Цезаря» вне всяких подозрений. Наш человек. Не хрен собачий! А «полководец человечьей силы».

После суда все успокаивалось на следующие пять лет. ОБХСС, не одобряющую местную привычку пить боржом, так как считала, что для всех полезнее было бы пить водку, не удавалось запугать колхозников мозолями.

В сущности государство даже поощряло выпуск продукции для трудящихся из воздуха, больно уж цифры в отчетах получались красивые. Идут, как говорится, люди навстречу потребителю. А на остальное начхать. Не стоит подгрызать дерево на котором все и держится.

Вот только то, что деньги за эту продукцию оседают в чьих-то конкретных карманах для советского государства было категорически неприемлемо. Оттого часть средств власти пытались вернуть путем конфискаций.

Таким образом, мы жили хорошо. Лучше многих. Лучились довольством. Двухкомнатную квартиру получили в одном из провинциальных городов края очень быстро. Ее обставили модными абажурами, сервантами, торшерами, подушками (вот где подлинная эмблема мещанства), кисейными занавесками, кактусами, деревянными орлами и медведями, репродукциями картин с видом «Василия Блаженного», хрусталем и книгами с красивыми корешками. Одну такую книгу за 83 копейки Вы будете читать всю жизнь. Еще и детям и внукам оставите.

Были у нас даже купленные на рынке глиняные расписные коты, на которых так любили яриться наши советские фельетонисты. А почему? Ведь такие коты — яркие, красивые звери…

К тому же, такая статуэтка какой-никакой, а предмет культуры. Можно выразиться высокого искусства. Это же не кило мармеладу, а вещица, так сказать, отрада для глаза, которую не засолишь в кадушке, не съешь с горчицей, не запрячешь в скрыню. И никому от этого — никакого вреда. Только польза!