Аргентинский архив №1

— Итак, сорок третий год… Самая середина Великой Отечественной… Вот-вот наступит перелом, и мы погоним фрицев «…вдоль по Питерской» или по старой Смоленской, как когда-то Наполеона, не суть важно… Важно другое: знаменитый физик Нильс Бор, тогда бежавший из Дании, находящейся в германской оккупации, в нейтральную Швецию, через своих не менее известных коллег Елизавету Мейнтер и Альфвена обратился к советскому Правительству и нашим физикам, в частности — к Капице, и сообщил, что по его сведения в Германии ведётся разработка сверхмощного оружия, основанного на расщеплении атомного ядра. Сказать, что для нас это стало уж полной неожиданностью, я не берусь: впервые наши учёные услышали об этом ещё в 1940 году, но посчитали, что при современной технологической базе создание такого оружия невозможно в принципе. Но, тем не менее, Комиссия Академии наук СССР по изучению проблем атомной энергетики под руководством академика, профессора Хлопина, порекомендовала Правительству и всем профильным научным учреждениям отслеживать все публикации по данной тематике за рубежом. До 1943 года англичане уже пытались запустить проект «Трубный сплав» по созданию урановой бомбы, но, по нашим сведениям, с ассигнованиями на подобные исследования у них было из рук вон плохо. Отношение нашего командования и Правительства к вопросам создания атомной бомбы изменилось в корне, когда из Америки пришли сведения о первой цепной ядерной реакции, которую осуществил Ферми. Стало ясно, что создание супербомбы не за горами. Перед нами была поставлена задача скоординировать деятельность различных подразделений разведки и бросить все возможные ресурсы на получение материалов американских исследований. Поскольку именно американцы, по мнению светил нашей науки, были в этом вопросе наиболее продвинутыми. Возглавлял американскую ядерную программу Оппенгеймер, 44-летний физик, даже не лауреат Нобелевской премии, что весьма удивляло наших учёных мужей, а бок о бок с ним трудились Ферми и… тот самый Нильс Бор, ратовавший за прекращение всех исследований в этом направлении! Я не хочу сейчас рассказывать вам всех подробностей ядерной гонки. Только представьте себе: страна была максимально истощена жесточайшей из войн, которые только знало человечество, сам я, помимо атомного шпионажа, был вынужден заниматься ещё и организацией партизанского движения… И в условиях совершенно дикой нехватки финансовых, материальных и человеческих ресурсов нашим учёным пришлось создавать с нуля практически новую отрасль науки и промышленности — ядерную энергетику. Тогда в значительной мере нам помогли продвинуться в исследованиях и практическом создании ядерной бомбы разведданные, полученные нашими отважными разведчиками-нелегалами, собиравшими сведения о так называемом «Манхэттенском проекте». Вашими будущими коллегами, между прочим… Благодаря им, мы совсем ненамного отстали в создании ядерного оружия от США и смогли в дальнейшем сохранить паритет и избежать новой, теперь уже термоядерной войны.

Судоплатов замолчал, прошёл к учительскому столу, плеснул из полупустого графина в стакан воды, выпил, жадно глотая, словно бы заново переживая все перипетии тех недавних страшных лет…