Аргонавты 98-го года

- Одну вещь вы можете зарубить себе на носу. Они выжмут из нас последнюю каплю пота. Это игра в блошки: нас швыряют, как хотят. Наш подрядчик - форменный мошенник. Он на всем наживает: на проезде нашем, на остановках в определенных гостиницах - свой процент имеет. Чем дальше, тем больше будет жульничества. Пять долларов в неделю считают нам за харчи. Им обойдется в два с половиной да еще и кормить будут дрянью. Сгонят вдвое больше людей, чем им нужно, и половину снимут с работы. Я хорошо знаю их штуки.

- Так зачем вы поехали с нами, если вы так хорошо все знаете? - спросил я.

- Видите ли, если я знаю это, то я знаю и еще кое-что кроме этого. Я сам с усами. С меня как с гуся вода.

Он говорил удивительно живо и с таким огромным знанием жизни, что глубоко заинтересовал меня. Однако в его речах проскальзывали некоторые намеки на интеллигентность, и я нисколько не сомневался, что его грубость была напускной. Как выяснилось потом, он был во многих отношениях более сведущ, чем я - мальчик, проходящий подготовительный курс в школе Сурового Случая.

Так как лед между нами был уже сломан, я рассказал ему свою несложную жизнь. Он слушал внимательно и сочувственно.

- Послушайте, - сказал он серьезно, когда я кончил, - я груб и резок в обращении. Жизнь для меня - потеха, вроде маскарада, и я худший из ряженых. Но я знаю, как мне вести себя, и прекрасно умею прокладывать себе дорогу. Вы еще зелены, если вы позволите мне так выразиться, и может статься, что я смогу немного помочь вам. Вы, кстати, единственный пришлись мне по вкусу во всей этой команде бродяг. Давайте будем товарищами.

Он нравился мне и я с радостью согласился.

- Ну, а теперь я пойду поваляю дурака с другими парнями. Тепленькая компания? Что вы скажете? Цветные джентльмены, славяне, поляки, итальянцы, шведы. Пойду поразведаю, нельзя ли чем-нибудь поживиться. - Он подошел к ним с ворохом необыкновенных словечек, открытой улыбкой, готовой шуткой и было ясно, что он скоро сделается общим любимцем. Я завидовал легкости его обращения; мне ее так не доставало.

- Скажите-ка, товарищ, нет ли у вас деньжат?

В нем было столько искренности и убедительности, что я немедленно извлек несколько оставшихся у меня долларов и выложил их перед ним.

- Вот все мое богатство, - сказал я, улыбаясь.

Он разделил деньги на две равные части и вернул одну мне. Относительно другой он заметил:

- Мы сочтемся с вами после.

Он ушел с моими деньгами. Ему, казалось, не приходило в голову, что я мог бы не согласиться. Я же со своей стороны был слишком рад доказать ему свое доверие. Несколько минут спустя я увидел его с тремя отчаянными типами. Они играли в покер. «Прощайте, мои денежки, - подумал я. - Волки окружили овцу». Я был огорчен за своего нового друга и утешался только тем, что он не может проиграть.

Мы подъезжали к Лос-Анджелесу, когда он подошел ко мне. К моему удивлению, он вытащил из карманов кучу смятых бумажек и блестящего серебра долларов на двадцать и, разделив деньги поровну, протянул половину мне.

- Вот, - сказал он, - опустите это в ваши недра.

- Нет, - возразил я, - отдайте мне только то, что вы взяли. Мне больше ничего не следует.

- Плюньте на это. Вы выручили меня, и это ваше. Эти архаровцы приняли меня за пижона. Решили, что меня легко ощипать. Но я забыл больше, чем они когда-либо в жизни знали, а я не так уж много забыл.

- Нет, пожалуйста, оставьте эти деньги себе, я не хочу их.

- Ну, полно, спрячьте вашу шотландскую щепетильность в карман. Возьмите деньги.

- Нет, - повторил я с упорством.

- Послушайте, наше товарищество должно быть основано на полном равенстве. Если вам не по вкусу мои ворота, так и не вешайтесь на них.

- Я и не собираюсь, - резко ответил я и отвернулся.

Глава V

Дорога тянулась среди крутых холмов, испещренных зеленью и золотом. Над ними высилась цепь снежноглавых гор, а наверху сияло небо, синее, как яйцо реполова. Прелестное утро наполняло радостью наши сердца, когда мы поднимались вверх по лощине. Воздух опьянял нас. Мы пришли в шумный восторг при виде пасеки и проводили громкими криками упряжку мулов с звенящими бубенчиками, с грохотом промчавшуюся по дороге. С восторженными криками мы перешли вброд маленький прозрачный ручей. Мы проходили милю за милей, взбираясь все выше и выше, с мешками за спиной, с радостью в сердце. Я был счастлив, как школьник в праздничный день, и мечтал лишь о том, чтобы так продолжалось вечно; я старательно отгонял суровый образ труда, который ждал нас.

Около полудня мы достигли цели. Всюду рассеянные группы людей, которые рвали и ломали склоны горы. Слышался грохот взрывов, и скалы срывались вниз на нас. Бараки из неотесанного леса прели на солнце. Всюду чувствовалась лихорадочная деятельность рабочего лагеря.