Аргонавты 98-го года. Скиталец

Сотни разбросанных палаток, несколько деревянных зданий, большей частью салуны, кафешантаны и игорные дома, порывистая возбужденная толпа, теснящаяся по колено в грязи на плохо вымощенных улицах, спорящая, дерущаяся и ругающаяся за свои припасы, — вот все, что я помню о Скагвей. Горы с обнаженными отвесными вершинами, казалось, давили жалкий город. И среди них, словно в гигантский рупор, завывал мощный ветер. Всюду господствовал полный произвол. Но это не трогало нас. Туги поджидали людей из Европы, как хищные звери.

Главой их был некий Смит по прозвищу Мыльный, с которым я имел удовольствие познакомиться. Это был очень общительный человек с приятной внешностью, и никто не принял бы его за отчаянного головореза и убийцу. Одно приключение в Скагвее до сих пор живо в моей памяти. Место действия — салун. Мы с Блудным Сыном пьем пиво. В углу сидит опьяневший пожилой человек в полудремоте. Это долговязый, тощий малый с огрубелым лицом и желтой козлиной бородкой. Это самый оборванный, опустившийся старый грешник, какой когда-либо процветал в кабаке. Внезапно раздаются звуки выстрелов. Мы выскакиваем и видим двух тугов, стреляющих друг в друга, прикрывшись за углами противоположного дома.

— Эй, папаша. Посмотри-ка, палят! — сказал хозяин бара.

Старик встал и поднял тупой добродушный взгляд.

— Палят, говоришь ты, тьфу! Эти молодцы и понятия не имеют о стрельбе. Старый папаша покажет им, как стреляют.

Он подходит к дверям и, вытащив старый заржавевший револьвер, стреляет в одного из дуэлянтов. Тот с воплем удивления и боли, ковыляя, убегает. Старик поворачивается к другому молодцу. Паф! Мы видим, как летят щепки и человек убегает сломя голову.

— Говорил вам, что покажу им как стреляют, — замечает старый папаша. — Спасибо, я опрокину рюмочку за свое здоровье.

Блудный Сын развил необыкновенную энергию и ловкость в то время. Он был неутомим, заботился обе всем и гордился своей ответственностью руководителя. Вечно жизнерадостный, всегда внимательный, он был мозгом и душой нашей компании. Он ни на минуту не падал духом и служил примером и поддержкой для всех нас, ибо к нам примкнул еще Банка Варенья. Это Блудный Сын открыл его. Это был высокий, опустившийся англичанин, худой, оборванный и вшивый, но с приметами аристократа. Он был равнодушен ко всему, кроме виски, и единственной заботой его было скрыться от друзей. Я обнаружил, что, он был когда-то офицером гусарского полка, хотя он явно избегал разговора о своем прошлом. Это было погибшее существо во всем значении этого слова. Север был для него пристанищем и полем неограниченных возможностей обогащения. Итак, мы разрешили ему присоединиться к нам, отчасти из жалости, отчасти надеясь помочь ему завоевать вновь свое человеческое достоинство.