Argumentum ad hominem

– Мы встретились на следующее утро после…э… второго инцидента. И как сертифицированный реабилитолог, могу сказать: уровень крепатуры был слишком высоким, а в отдельных группах мышц просто зашкаливал. Какими усилиями парень вообще держался на ногах, даже не смею предполагать. Воображение отказывает, хотя оно у меня… Но речь не обо мне. Так вот, что бы ни произошло между рыцарем и той самонадеянной девицей, лично я не стала бы его обвинять. Как минимум, состояние аффекта присутствовало. А может, он вообще перестал хоть что-то соображать, от такой-то боли.

Меня выслушали крайне внимательно, но без наводящих вопросов. Например, можно было поинтересоваться местом и обстоятельствами встречи, но Лео все это пропустил, словно уже был в курсе.

Словно…

Ну конечно же. Наблюдал. Или наблюдали, исследователи чертовы. И ни на секунду не задумались о том, каково вообще их лабораторному зайчику.

– Вы готовы были дать ему умереть, да?

– Такой исход событий был маловероятен.

– Но вполне желателен? Для вас?

Лео не ответил сразу. Откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, изобразив что-то вроде: я здесь в своем праве. А потом повторил прежнее:

– Он чудовище.

Никогда не питала симпатии к ослам, видимо, именно из-за их пресловутого упрямства. Но сейчас передо мной все-таки сидит человек, не?

– Хорошо, поговорим о чудовищах. Заметьте, вы первым начали, так что, чур не хныкать! Но прежде чем приступить к основному блюду…

Вообще, он так смотрит, будто ему все равно, какую чушь я несу. И это слегка напрягает, но в то же время и тонизирует, что ли. Странное ощущение.

– Вы ведь давно наблюдаете за парнем?

Мне нехотя признались:

– С момента поступления в академию.

– И все это время он постоянно давал вам поводы для беспокойства?

Ответ я знала заранее, но все же приятно было услышать:

– Ни одного существенного.

– То есть, все эти годы он вел себя вполне примерно?

– Пожалуй.

– Но вам хватило всего пары неоднозначных событий, чтобы признать его виновным во всех грехах.

– События не настолько уж неодно…

– Вы ещё в суд со всем этим отправьтесь. К присяжным. А я с удовольствием выступлю экспертом на стороне защиты. Вот тогда и будем говорить об однозначности. Хотите?

Шумно выдохнул. А на слове «защита» чуть ли не скривился.

– Не говоря уже о том, что будет крайне сложно объяснить нормальным людям, как от секса по удаленке натурально лишаются девственности. И кстати…

Напрягся.

– Почему вы вообще наблюдали за ним все это время? Он чем-то изначально привлекал внимание? Выделялся на фоне других?

– Можно и так сказать.

– Так и скажите. Я слушаю.

Лео взял паузу на перекус: макнул печеньку в портвейн, зажевал, запил.

– Его обнаружили полицейские во время патрулирования. Дверь дома была открыта настежь, пошли проверить, все ли в порядке. Оказалось, что не все. Сначала нашли мертвую женщину рядом с входной зоной, потом его. По уликам – типичное ограбление и убийство. Потом выяснилось, что во всех официальных базах сведения о хозяевах и жильцах этого дома отсутствуют. Никаких записей. Опрос соседей тоже не дал ничего существенного. Но женщину они хотя бы видели и встречали на улице, а мальчика возрастом примерно десяти лет припомнить не смогли.

Звучало сухо, по-канцелярски, но, наверное, именно поэтому и жутковато.

– В заявлениях о пропаже никого похожего не было. Совпадений по ДНК не выявили. Объявления через прессу и так далее ничего не дали. В конце концов, решили, что речь идет о представителях какой-нибудь из малоизвестных религиозных сект, которые как раз обожают подобную секретность, на том дело и закрыли. Мальчика отдали в приют, откуда он попал в приемную семью. Обычная история. Наверное, о ней бы благополучно забыли, если бы примерно лет через пять не начались осторожные, но очень настойчивые попытки получить доступ к материалам дела.

Он говорил, а я мысленно сопоставляла официальные данные с тем, что видела своими глазами. И кое-какие странности Петера понемногу обретали хотя бы частичное объяснение.

– Это сразу выглядело странным. Потому что в вещдоках не было ничего ценного, сам дом давно и благополучно перепродали через муниципалов, претендовать на наследство или возмещение ущерба уже не получилось бы. И совсем странно стало, когда выяснилось, что объектом интереса было вовсе не имущество, а ребенок.

А мне вот не странно совсем. Человек всегда будет выше вещи. Хотя бы потому, что цену вещам определяет он сам.

– Сведения о несовершеннолетних – дорогой товар, если есть покупатель. Полиции повезло, что взятку предложили офицеру, что называется, старых правил… Любопытствующего задержали, и поскольку правонарушение проходило по повышенному классу опасности, допросы велись с пристрастием.

Лео помолчал, словно воскрешая в памяти события прошлого.

– Он отвечал через силу. Через очень много силы и песен. Отвечал непонятно, путано, и его слова были во многом похожи на горячечный бред. Но в конце концов проговорился о том, что мальчик должен вырасти рыцарем. Тем самым.

– Я так понимаю, тот человек не…