Ариасвати

Между тем почва все понижалась, лес становился выше и гуще. Порой попадались пространства, в которых царил настоящий лесной сумрак, с каким Грачев однако свыкся еще с детства в своих костромских лесах, до того, что без этого зеленого сумрака даже не мог себе представить настоящего леса. Начали появляться островки, занятые сплошным хвойным лесом. Сквозь густые нависшие ветви вековых деревьев едва виднелась синева голубого неба. Это были красивые южные пинии. Смолистый бальзамический воздух под их навесом смешивался с испарениями гниющих листьев, толстым ковром покрывавших влажную почву. Андрею Ивановичу показалось, что он каким то чудом перенесен в свою родимую сосновую глушь. Он остановился и, осматриваясь кругом внимательным оком охотника, — начал прислушиваться к лесной тишине, как это делал тысячи раз на своей далекой родине. Скоро его чуткое ухо уловило отдаленный треск хрупкой ветки и вслед за тем послышался шелест сухих листьев, как будто какое-то животное разрывало кучи листьев, гниющие у подошвы деревьев. Немного спустя, шелест этот повторился, но уже несколько ближе и правее. Андрей Иванович стал пристально всматриваться в то место, откуда послышался этот шелест. Сначала он ничего не мог разобрать в этом зеленом полумраке, господствовавшем под навесом деревьев, но спустя несколько мгновений, по охотничьей привычке, инстинктивно без малейшего шума он спрятался за ствол дерева, у которого стоял, и затаив дыхание, уставил свои зоркие глаза в сероватое пятно, которое медленно двигалось на темно-зеленом фоне лесного сумрака. Скоро он рассмотрел, что это была довольно большая птица, еще больше гигантского ноту.