Ариэль

Маннер присел на корточки и обследовал карманы покойника, что был в кресле. Во внутреннем кармане пиджака оказался бумажник, а в боковом — две связки ключей. Маннер раскрыл бумажник и показал мне водительское удостоверение в пластиковом кармашке:

— Али Хамид. Похоже, владелец этой мастерской.

Кроме того, в бумажнике было немного денег, визитные карточки автосервиса, фотографии жены и детей — больше ничего.

Маннер отложил бумажник и осмотрел ключи:

— Два обычных ключа фирмы «Аблой», один от дверного замка с защелкой и один от дополнительного нижнего замка. Во второй связке только ключи от машины.

— Осмотри заодно и второе тело.

Маннер положил бумажник в полиэтиленовый пакет и засунул в свою сумку. Затем, тщательно просчитывая каждый шаг, чтобы не наследить, подошел к трупу. В заднем кармане комбинезона обнаружился черный бумажник.

— Вашин Махмед, семьдесят девятого года рождения, — сказал Маннер.

— Судя по одежде, он здесь работал.

В бумажнике Вашина Махмеда также нашлись визитные карточки автомастерской, а еще фотография, где он был запечатлен в компании мужчины лет на десять постарше с угреватым лицом. Они были похожи, возможно, братья. Еще в бумажнике оказалось шестьдесят пять евро, несколько монет и письмо на арабском, написанное, судя по потрепанности, не один месяц тому назад.

— Ари! — крикнул Симолин через дверь.

Я протянул бумажник Маннеру и пошел к Симолину.

— Похоже, рабочий жил прямо здесь. Мы нашли еще одну комнатушку.

Было некоторым преувеличением называть эту конуру комнатой. В крохотном помещении с трудом разместились кушетка, маленький стол и стул. На столе — хлеб для тостов в полиэтиленовом пакете, литровая бутылка воды и несколько банок консервов. В металлическом шкафу у стены — джинсы с ремнем, шерстяной свитер и пухлая нейлоновая куртка. В кармане джинсов завалялись кассовые чеки на продукты из ближайшего магазина и с автозаправки. Во внутреннем кармане куртки оказался мобильный телефон.

Я протянул его Симолину:

— Изучи, хотя, похоже, срочности в этом нет. В любом случае нужно найти родственников и сообщить им о случившемся.

Под кушеткой лежали два дешевых пластмассовых чемодана. Я открыл их. В обоих была только одежда.

Стенман проскользнула внутрь:

— В автодоме, который стоит во дворе, кто-то есть.

Дом на колесах находился всего метрах в двадцати от мастерской, на самом краю площадки для парковки. На приклеенной к двери скотчем ламинированной табличке заглавными буквами значилось: «ЯППИНЕН».

Дверь открыл пожилой мужчина с лицом одновременно заспанным и похмельным. Седые волосы всклокочены, в уголках глаз гной цвета сливочного масла. Хотя я находился в метре от него, в нос ударило перегаром. Измятая фланелевая рубаха выбивалась из старомодных териленовых брюк и с трудом держалась на покатых плечах.

— Яппинен? — предположил я.

— Чего надо? — спросил мужчина раздраженно и облизнул пересохшие губы. Во взгляде читался вызов.

Я показал полицейское удостоверение:

— Из криминальной полиции. Она тоже. — Я кивнул в сторону Стенман. — Вы тут живете?

— Должен же человек где-то жить. Это еще не преступление — не сообщить свой адрес. Кроме того, я тут работаю.

— Где «тут»? — спросила Стенман.

— То тут, то там… Чем разрешается заниматься на инвалидской пенсии — дворником и все такое. Если нужно, подсобляю там вон, в мастерской. Тридцать лет у меня была своя мастерская, да вот ударило по суставам… Оба колена прооперированы и спина…

— Вчера вечером вы были дома? — прервал я рассказ Яппинена о болезнях.

— Вечером дома? Наверное, был.

Взгляд старика прояснился.

— Был, теперь я точно вспомнил. Телевизор смотрел.

— Можно нам войти?

Мужчина отступил назад и уселся на видавший виды диван, на котором комом лежало постельное белье. Воняло застарелой грязью. На столе среди пустых пивных бутылок лежали остатки еды. Женская рука тут явно ничего не касалась.

— Вы не видели никого, кто вечером приезжал в мастерскую к Хамиду?

— Вечером? Да туда все время кто-нибудь приезжает. Клиенты, приятели Хамида и друзья парнишки, который у него работает. Сплошным потоком идут.

— Хамид часто задерживается по вечерам на работе?

— Да почти каждый день… Сегодня, правда, не показывался. Пара клиентов заходили спросить про него. Он не отвечал на мобильный. Вообще странно, Али — он аккуратный… А что, случилось что-нибудь, обокрали?

— Кого из посетителей автомастерской вы видели вечером? — продолжила гнуть свою линию Стенман.

— Покажите-ка еще разок ваше удостоверение. Глаза только начинают видеть.

Мужчина почти уткнулся носом в мою полицейскую карточку.

— Кафка… Как-то в шестидесятых в скупке у Кафки на Пурсимиехенкату я приобрел хорошие наручные часы. Порядочные старинные заводные часы, легендарный «Зенит» в стальном корпусе. Потом я по пьянке забыл их снять в сауне на Харьютори, они промокли и сломались, — пожаловался старик. — Не родственник?

После сотого вопроса о родственной принадлежности я уже знал, что жителям Хельсинки известны только два Кафки. Один — писатель, другой — владелец антикварного магазина.

— Нет, не родственник. Что произошло вечером?