Арифметика подлости

– Я на аэродром поеду. Попытаюсь там Леху перехватить. Я у Кебы кое-что выспросила аккуратненько, так что приблизительно знаю, где его ловить. Не уверена, что найду, но нужно же хотя бы попытаться – он мужик всей моей жизни, понимаешь? Ты придумай что-нибудь, задержи Генку подольше, чтобы он не кинулся меня разыскивать. А то отбрехивайся потом, где была да что делала.

– Допустим, сегодня я тебя прикрою. А что дальше? У тебя же свадьба через полтора месяца. Ты не забыла?

– Попробуй забудь! Мать со свету сживет. Кеба мне теперь на хрен не нужен. Если бы только Леха не был женат! Я б тогда даже на мать наплевала. Но в том-то и дело, что женат. Куда спешил, идиот? Должен был догадаться, что Лидка – не предел мечтаний. Не могу я пока отказаться от Кебы. Конечно, я его уже не люблю, но мне ведь замуж надо. Леха если и разведется, то не так скоро. Да и ребенок у них маленький. Таки придется терпеть Кебу. Ничего не поделаешь – это мой крест. Все равно придется за него выйти. Не могу я больше с матерью жить. Она и раньше меня поедом пожирала, теперь же, когда знает, что я не девочка, я каждый вечер боюсь не проснуться утром – все удушить грозится. Говорит: «Если этот кобель тебя до свадьбы бросит – убью собственноручно, но не кобеля твоего, а тебя, сучку». И ведь убьет. Если б ты только знала, как я от нее устала! Да ради того, чтобы от нее уйти, я не за Кебу – за козла выйду! Так мы договорились, да? Прикроешь?

Второй раз Ольга решила Маринкину судьбу.

В первый раз решила, будучи подругой. Ко второму превратилась во врагиню, но сама об этом не подозревала.

Сегодня Марина действительно не хотела идти к Кебе. Для себя все решила. Даже бельишко специально надела самое обыкновенное, чтоб не передумать. Но вмешалась Ольга, и вся решимость пошла прахом. Выбор невелик: или молча согласиться, или объяснить подруге (бывшей!), почему не может выполнить ее просьбу.

Объяснить – значит, рассказать, как именно сдает зачеты. Интересно, понравился бы Ольге ее рассказ? Наверняка начала бы орать о предательстве, напрочь забыв собственное приключение в подъезде.

Но имела ли Марина право рассказывать? Это ведь не только ее секрет. Хочет ли Кеба, чтобы Ольга обо всем узнала? Вряд ли. Для него ведь Маринка – такое же сексуальное приключение, как Леха для Ольги – последний загул перед женитьбой. Хочет ли Маринка навредить ему своей откровенностью? Навредить – однозначно нет. Вот если бы был какой-то способ отменить свадьбу, и никого при этом не предать.

Вообще-то «навредить» Гене в данной ситуации можно только молчанием – худшего вреда, кроме женитьбы на конченной шлюхе, невозможно придумать. Но разве он поверит, что Ольга – шлюха? Ни за что. Если Марина расскажет Ольге – он воспримет это как предательство. А если она расскажем ему об Ольге – не поверит, обвинит в подлости.

А главное – Маринка не смогла бы рассказать это Ольге. Просто не смогла бы, и все. Это та запросто может обсуждать свои постельные дела вслух, обсасывая детали и похотливо жмурясь. Для Маринки интим – дело интимное. Как масляное масло, как водянистая вода. Интимное. То, что существует только между двумя людьми: между нею и Геной. И никакие благородные или не очень мотивы не смогут заставить ее обсуждать это вслух.

Значит, вариантов нет: надо идти. Так проще. За нее уже всё решили, остается только расслабиться и получать удовольствие.

Маринку дожидалась белоснежная простыня, совсем новая, с бирочкой. Приятно было оторвать бумажку собственноручно: не поленился, специально для нее сходил в магазин. А может, из домашних запасов вытянул. Но все равно приятно – для нее старался.

Играть в слова больше не имело смысла. Слова остались в прошлом. Арнольдик прочно канул в лету: теперь Маринка знала, что такое настоящая мужская любовь. В смысле, физическая. Любви духовной от Кебы не ждала – не тот случай. Для духовной у него есть Ольга. Вернее, это он думает, что она у него – особо духовная. И что она у него есть. Не догадывается, дурак, что вытворяет ангелочек за его спиной.

Теперь она приходила к Кебе ежедневно. Естественно, в каморку – не пригласит же он ее домой, куда в любой момент может прийти Ольга. Но Марине было наплевать – куда угодно, где угодно. Она просто хотела быть с ним.

Хоть в каморке, хоть в шалаше, хоть в лесу, на голой земле. Только бы он был рядом. Поражалась: за что она его любит? Неужели она такая же, как Ольга? Неужели секс для нее больше, чем душа? Ведь между ними был только секс. Да, секс отличный. Это чтоб коротко и внятно, без особых пиететов. Но – только секс, ничего кроме секса. Значит, она такая, как Ольга.

Нет, не такая! Это Ольге нужен голый секс – даже поцелуи, по ее словам, лишь воруют время у секса. Грубого, жестокого. Из серии «сунул-высунул-ушел». В отличие от нее, Марина обожала целоваться с Геной. Ему это тоже определенно нравилось. И не только это. Выходит, именно это Ольга называла «розовые сопли»? Нежность, ласка – «розовые сопли»?! По сравнению с «сунул-высунул» – возможно. Если объятия с любимым – «розовые сопли» – значит, Маринка поклонница соплей.