Арифметика подлости

Словно чувствуя ее настороженность, молодые люди обходили Маринку стороной. В компаниях-то ее принимали очень даже тепло, потому что в общении она была легкой, приятной, порою даже незаменимой: анекдоты не только знала и любила, но и – главное – умела рассказывать их так, что окружающие от хохота начинали рыдать. Вообще чувство юмора не подкачало. Впрочем, не только пошутить – поговорить на любые темы с нею можно было с удовольствием.

Но о более близких отношениях с нею парни не мечтали: видимо, за километр ощущали неуверенность в себе. А потому и видели не достоинства ее, а лишь недостатки: одета не очень модно или дорого, волосы не длинные, как кому-то хотелось бы, а короткая мальчишечья стрижка. А может, еще что-нибудь не так: при желании всегда без проблем найдешь, к чему придраться. Но на самом деле главная причина крылась в отсутствии шарма, флера этакого магнита для мужчин, когда женщина уверена в собственной неотразимости и на противоположный пол смотрит свысока и чуточку устало: ах, как вы мне все надоели! Марина так смотреть не умела. Не от чего ей было уставать, кроме разве что собственной невостребованности. Вместо пренебрежительного взгляд ее был скорее просительным: ну, посмотрите же на меня, я ведь симпатичная, я же хорошая!

Зато у Ольги с женихами проблем не наблюдалось. Та очень быстро привыкла к своей миловидности, и с легкостью усвоила науку обольщения: где нужно глазками стрельнет, где кокетливо улыбнется, где стыдливо отведет взгляд в сторону. Парни на нее бросались, как мухи на мед, даря радость не только сердцу, но и телу. Но так же быстро почему-то разлетались в стороны.

На четвертый курс подруги пришли, можно сказать, с нулевой личной жизнью. То, что Маринка прозябала без сердечного друга, было вполне естественно и привычно – одиночество было ее нормальным состоянием. Для Ольги же такая неприкаянность была, скорее, исключением из правил. Причем в отличие от подруги, одиночество она переносила с откровенным страданием. Ей, как доза наркоману, постоянно требовалось подтверждение ее женской состоятельности. От природы была натурой влюбчивой, теперь же, оказавшись вдруг временно свободной от мужчин, усиленно искала очередной объект для внимания.

Происходили эти поиски по одному, утвержденному, кажется, на века, сценарию. Ольга искала предмет страсти, найдя – усиленно обхаживала. Для начала якобы случайно без конца попадалась на глаза искомому объекту: дескать, сама судьба толкает нас друг к другу. Попав в его поле зрения, снова и снова, без стеснения и не зная меры, стреляла красноречиво-призывными взглядами, многообещающе улыбалась, на мгновение отворачивалась и снова улыбалась. То бровкой поведет: ну что же ты медлишь?! То ресницами-опахалами поиграет: дорогой, я вся твоя! И так до тех пор, пока объект не понимал: пора подойти, отказа не будет при любом раскладе.

До поры до времени прием срабатывал, что говорится, на раз. Но к четвертому курсу практически все немногочисленные студенты мужского пола в их сугубо женском институте оказались в разряде бывших Ольгиных пассий. Осталась разве что пара-тройка откровенных «ботаников». Взгляд бросить было решительно не на кого.

Но Оленька не привыкла быть одна. А поэтому и на безрыбье нашла предмет внимания. «Неокученные» студенты кончились? Не беда, если есть подходящие преподаватели. Геннадий Алексеевич Кеба, молодой, собою довольно яркий и привлекательный, вполне подходил для влюбленности. Она давно обратила на него внимание. Но была тогда еще полной замухрышкой, а потому просто отметила про себя: хорош, но не про мою честь. Потом быстро привыкла к своей неописуемой красоте, но на физрука не посягала – до определенного момента преподавательский состав был для нее табу. Впрочем, какой там преподавательский состав? Всего-то трое мужчин: Кеба, парень хоть куда, преподаватель истории Виктор Владимирович Бодухаров по кличке «Одуванчик», да ректор Мининзон, он же «Злобный карлик», он же «Миничеловек», как жестоко подшучивали над ним студенты за очень малый рост и столь же крутой нрав, мало вязавшийся с внешностью резко постаревшего шестиклассника.

Надо сказать, Ольга была девушкой спортивной. Непосредственно спортом, правда, не занималась, зато физкультуру любила и в школе, и в институте. Не ленилась таскать с собой форму для переодевания. В детстве всерьез подумывала о какой-нибудь секции, в идеале – художественной гимнастики. Воображение живо рисовало: вот она, вся такая хрупкая и грациозная, бегает по полю в белом, расшитом огромными блестящими маками купальнике, и волшебной палочкой с длинной красной лентой выписывает в воздухе свое имя. Зрители восторженно рукоплещут, а все знакомые мальчики задаривают ее огромными мягкими игрушками. Ее все любят, носят на руках, не давая даже шагу ступить по земле. От неразделенной любви мальчишки добровольно умирают – потому что никому не нужна жизнь, если в этой жизни нет восхитительной девочки Оли…