Арифметика подлости

Периодически Оля думала о своей ненасытности. Не слишком часто, но пыталась всерьез разобраться в себе. Почему ее никто, кроме матери, не понимает? Ну, Маринка – та дура. А другие? Почему Кеба ее бросил? Она ему мало давала, что ли? Так ведь на совесть выполняла мамины указания – даже в критические дни он не слышал от нее отказа. Зато она от него слышала. И не только в критические дни. Уж теперь-то понятно стало – он ей пустой доставался, растрахивал свое добро с Маринкой. Но почему, почему он на Маринку полез?! Ему что, Оленьки было мало? Да она же ему с вечера до утра покою не давала! И в институте на каждой переменке бегала в каморку: отымей меня по-быстрому, любимый! Чего ему не хватало? Почему Маринка?!

А почему Леха от нее шарахался, как от чумы? Им ведь так здорово было в подъезде. Он же сам этого хотел – разве она тащила его по лестнице? Сам ведь ждал, когда она из туалета выйдет. Тогда почему ни разу не подошел, когда она его на аэродроме караулила? Потому что Кеба о женитьбе объявил? Подумаешь, препятствие. Какая разница, кто на ней жениться собрался – разве это сказалось на качестве секса? Здорово ведь было!

Почему Пертухов так странно себя ведет? Чего время зря теряет, разговоры разговаривая? Будто его смущает Оленькина доступность. Чушь какая – как раз доступность он и должен ценить в ней выше всего! Жена, небось, ничего кроме позы миссионера не знает. И он бы не узнал, кабы ни Оленькина доступность. Дурак.

Почему ее окружают одни дураки? Эх, жаль, Мамудович женат. Впрочем, будь даже холост – он для нее слишком стар. Где бы ей такого мужа оторвать? Чтоб богат был, как Дзюбинский, красив, как Леха, и половой гигант, как Мамудович. Еще и немножечко подл, как Кеба. Генка, конечно, сволочь, но он сделал ее по-настоящему счастливой, когда она уговорила его жениться. А потом точно так же сделал несчастной, отказавшись от женитьбы за неделю до свадьбы. Не так красив, как Леха, не так силен, как Мамудович, и уж совсем не богат – но почему же ей так больно до сих пор? Почему так хочется отомстить? А еще больше хочется забрать его у Маринки обратно.

А главное – почему он променял Оленьку на Маринку? Маринка ведь дура. И уж наверняка не так хороша в постели, как Оленька. Тогда почему?!

Может, проблема не в окружающих? Не в Кебе, не в Маринке, не в Лехе. А в ней самой? Норма ли ее вечный голод? Оленька-то не сомневается: это самая норма и есть. Женщина рождена для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам, и получать его от них. Но остальные могут воспринимать это иначе. Маринка как-то даже шлюхой обозвала. Кто бы говорил!

Нет, правда. Норма ли ее сексуальная неудовлетворенность? Может, они все правы, и Оленька просто распущенная? Недовоспитанная? Ну да, какое уж тут воспитание, если с детства только и слышишь от матери: «До десяти чтоб духу твоего здесь не было!» Приходилось сидеть на скамейке под подъездом одной, потому что другие дети давно по домам разошлись, к любящим мамам да папам. Одна Оленька как неприкаянная: каждый вечер ждала, когда очередной мамин «брат» выскользнет из подъезда, сияя сытой рожей.

Но нет, обвинять в своих бедах маму Оленька не могла: это она вырастила ее такой, какая она есть. Это мама превратила дочкину жизнь в малину. Нет, мама не виновата. Она хорошая. И такая же вечно голодная, как Ольга.

Вот ото что! Мать. Ее гены. Сама мама не виновата – ей ведь эти гены тоже в наследство достались. И Оленька не виновата – с генами бороться бессмысленно. А учитывая отсутствие яичника – так и вовсе не виновата! Недаром ведь доктор матушку предупреждал: природа свое возьмет, быть вашей дочери нимфоманкой. Оленьке, помнится, тогда очень это слово понравилось. Никакая она ни шлюха, она нимфа!

И ничего неправильного в ее жизни нет. Так карта легла. Все сошлось одно к одному: гены, операция. С природой не поспоришь. Природа дала ей команду быть вечно молодой и ненасытной. Значит, так тому и быть. В конце концов, это просто приятно. И для всех полезно: она получает удовольствие, и дарит его другим. Ну не дарит – кто сейчас что за бесплатно делает? Время такое: кто что умеет, тот то и продает. Опять же от Оленьки ничего не зависит: карта легла. Да и попробовала бы она против мамы пойти! Даже если бы отказалась клиентам за деньги отдаваться – мать бы ее насильно под них подсунула.

Нет, в самом деле – так карта легла. Чего рыпаться? От добра добра не ищут. Оленьку все устраивает. А если кому-то что-то не нравится – их проблемы.

* * *

На восьмое марта Дзюбинский преподнес Оленьке подарок. Не простой – золотой, да с бриллиантом. Колечко скромное в бархатной коробочке. Сработал план – недоступность иногда полезна.

И снова было подано заявление в загс. Свадьбу назначили на восемнадцатое апреля. В благодарность Оленька дарила Виктору больше времени, уговорив мать не брать новых клиентов. Ну а старых нужно беречь: они ей и после свадьбы пригодятся – бизнес есть бизнес.