Ария

Ашхун, всё ещё в пыли после стремительного боя сидел в губернаторской резиденции за трапезным столом и съедал завтрак губернатора, запивая его кислым молоком кобылицы. Губернатор, мужчина средних лет, со спокойным выражением лица смотрел на Ашхуна, съедавшего его завтрак. Он был ещё в постели, когда послышался шум во дворе, затем крики и топот бегущих ног. Вскоре в его резиденцию ворвались воины и, связав ему руки стали обшаривать каждый угол его дома. Слуги в страхе разбежались кто куда, но кого нашли, привели обратно и посадили в другую комнату, приставив охрану. После того, как город был взят, Ашхун приказал толмачу проехаться по всем улицам с десятью всадниками и оповестить население о следующем: «Граждане Урсуна! Ваш город взят передовым отрядом арийской армии, скоро сюда придёт остальная армия, и вы не должны бояться за свои жизни и имущество. От вас требуется подчинение новой власти и снабжение всем необходимым того гарнизона, что здесь останется. Лица, удерживающие в рабстве мужчин, женщин и детей Рамуна в случае добровольной выдачи пленников не будут подвергаться наказанию и каким бы то ни было преследованиям. В случае сокрытия пленников хозяин дома или хозяйка будут приговорены к смертной казни. В случае смерти военнопленного от непосильного труда, голода и лишений, всё имущество семьи, державшей узника будет конфисковано и передано семье умершего. Тому, кто укажет на семью или человека, укрывавшего военнопленного или угнанного в рабство мирного жителя Рамуна будет дарован конь и ларец с ценными трофеями, которые добудет славная армия Света в этом походе. Также вознаграждение получит всякий, кто окажет содействие нашей армии, будь то дачей ценных сведений, либо ещё каким иным образом. Да будет Свет миру нашему! Хан Ашхун, командующий объединённой армии Арии».

С такой вестью толмач объезжал весь город, и жители выходили из домов, и постепенно страх покидал их души, и жизнь города вошла в обычное русло. Их никто не грабил, однако городские ворота работали только на впуск, а внутри и вокруг города были пущены патрули. Ашхун тем временем доедал свой завтрак и пристально смотрел на наместника. Поев и запив трапезу кумысом, он откинулся на стуле и задал вопрос:

– Ваше имя?

– Ктонг.

– Должность?

– Наместник императора.

Ашхун кивнул и, сложив руки на животе, сделал паузу. Затем приказал двум воинам: «Уведите его и приставьте охрану. Я решу позже, что с ним делать». Повернувшись к адъютанту, добавил: «Отпусти всех слуг по домам, но сначала пусть покажут, что и где тут лежит. Возьмёшь ключи от кладовых, а также возьмите под охрану склады с продовольствием и прочими товарами, выясни, что там находится, что может нам пригодиться в дальнейшем, затем мне доложишь. Да, и отправь депешу в Рамун, пусть все готовые к походу части выступают вслед за нами. Когда придёшь с докладом, разбуди меня».

– Я тебя понял, Ашхун*.

Он повернулся и ушёл. Ашхун, не снимая поясного ремня и одежды, тут же заснул.

Через два часа пришёл адъютант и разбудил Ашхуна.

– Ашхун, я осмотрел дом наместника, взял ключи от кладовых, слуг распустил. В доме есть необходимые запасы продуктов и кое-какая одежда, некоторые ценности. Склады в городе взяты под охрану. Толмач зачитал горожанам твой указ».

– Хорошо. Поешь и дай распоряжение насчёт караулов. Остальным отдыхать до вечера. Я разбужу тебя. И Ашхун взял карту империи наместника и стал о чём-то думать.

Глава IV. Толбе

Следующим городом к югу был Толбе и вечером Ашхун собрал своих командиров и объявил им, что утром намерен оставить тысячу воинов в городе, а остальными идти на Толбе, до которого было четыре конных перехода. «Хорошо, наш командующий, веди нас», – сказал самый старший командир одного из эскадронов и остальные поддержали его.

Наутро войско Ашхуна снялось с места и двинулось дальше по утоптанной дороге на юг. Командиру эскадрона, остававшегося в городе