Ария для призрака

– Потом, как ты знаешь, я уехал с твоим отцом в Питер, – продолжал он. – Приезжал в Баку только на каникулы, и тогда мы встречались с Вартаном, колбасились, как все мальчишки нашего возраста. Баку – прекрасный город. Ты его не видела, но можешь мне поверить – в нем столько солнечных дней в году, сколько Питер не видел за триста лет своего существования! И люди там другие, теплее и открытее, чем здесь. Это – другой мир. Но тот мир для меня рухнул в день, когда как-то вечером отец пришел с завода раньше обычного. Я приехал на каникулы и собирался отправиться с друзьями в парк поиграть в футбол. Но отец повел себя странно. Он никогда не запрещал мне куда-то ходить, но тут буквально втащил меня в дом и запер дверь. Потом стал спрашивать у матери, все ли дети дома. Оказалось, что старшая сестра, Кюмкяб, у подруги и собиралась остаться ночевать. Отец, не говоря ни слова, выскочил на улицу. Через полчаса он привел испуганную Кюмкяб. Я ничего не понимал. Мать, по-видимому, что-то знала, так как без слов выполняла указания отца. Она заперла двери и закрыла ставни на окнах. Отец спустился в подвал и достал ружье деда. Мне казалось, я сплю и вижу кошмарный сон. На самом деле произошло следующее. Мы, дети, жили себе, ни о чем не догадываясь, но в обществе назрели проблемы между армянским и азербайджанским населением Баку. Экстремисты настраивали народ друг против друга. До настоящей резни, правда, не доходило. В тот день отец узнал, что готовится крупномасштабная акция по истреблению армян в нашем квартале. Отцу предложили принять участие, он отказался. Но отец понимал, что в опасности окажутся все, кто живет в квартале, независимо от нации и веры: лес рубят, щепки летят. Он надеялся, что стрелять не придется, но он к этому готовился. Окна были закрыты, и мы ничего не могли видеть. Зато слышали шум, крики, удары, даже несколько одиночных выстрелов. Сквозь щели в ставнях потянулся с улицы дым: что-то горело. Как оказалось, подожгли дом Вартана. Несколько часов мы просидели в комнате, прижавшись друг к другу. Кто-то отчаянно заколотил в дверь. Отец приготовился дать отпор, но это оказался Вартан: беспорядки застигли его в пути. Он перебегал из подъезда в подъезд, пытаясь добраться до дома, но, увидев пожар, бросился к нашей двери. Мы его впустили и снова стали баррикадировать дверь, но через короткое время она опять сотряслась от стука: пришли экстремистски настроенные азербайджанцы, видевшие, что Вартан завернул в наш переулок. Отцу пришлось открыть, но он стоял с ружьем на пороге и не собирался их пускать дальше коридора. Я спрятал Вартана в кладовке, где мать держала домашние заготовки. Стенка там тонкая, и мы, сидя внутри, слышали каждое слово. Отец знал некоторых из этих людей. Они либо жили по соседству, либо работали с ним на одном заводе, но сейчас их невозможно было узнать. Они походили на животных, почуявших запах крови! Они хотели осмотреть дом, но отец сказал, что пристрелит первого, кто посмеет войти. К счастью, ни у одного из визитеров не оказалось огнестрельного оружия, только палки и резиновые дубинки. Они могли взять количеством, и ситуация разрешилась бы не в нашу пользу, но выручили женщины. Заревела младшая сестра, остальные подхватили. Мужчины растерялись. Они испугались не отцовского ружья, а женской истерики, и ретировались. Мы еще сутки не выходили наружу. После пришли родители Вартана – они отсиделись в погребе. Через несколько дней мне нужно было возвращаться в Питер, а позже мама написала, что семья Вартана уехала. Насовсем. Я могу их понять – город, который они считали родным, предал их. Дом сожгли, не осталось почти никакого имущества. Кроме того, пострадала одна из сестер Вартана: девочку избили по дороге из школы.

Теперь Рита понимала, почему Игорь, который так любил Баку, старался бывать там как можно реже. Байрамов пытался сохранить воспоминания, не омраченные страшным происшествием. Оно оставило в его душе след, который вряд ли сотрется с годами.

– Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, – произнесла она. – Но я все равно не понимаю, почему ты настроен против Азнив, ведь твой лучший друг тоже был армянином?

– Ты и в самом деле не понимаешь, я вовсе не против девушки! Она милая и прекрасно подходит моему брату. Только, по словам Рауфа, ее отец тоже ничего не имеет против него как человека. Он ненавидит мусульман. Бесполезно что-либо доказывать, он не изменит мнения! А теперь, когда Рауф фактически похитил Азнив… Поверь, в глазах ее отца это выглядит именно так – нет шансов решить дело миром. Я не знаю, что делать, Марго, напрасно вы думали, что я приеду и решу все проблемы!

* * *