Ария: Легенда о динозавре

Вариант № 1 (соглашательский)

Кто молится Богу, а кто — Сатане,
Им путь подсказала любовь,
Кто миру клянется, а кто-то — войне,
Холм возводит из черепов,
Но мы все в своей любви — рабы иллюзий!
Один любит женщин, а кто-то — волков,
Третий может любить и мужчин,
Один любит честных, а кто-то — воров,
Кто-то любит Париж, кто-то — Рим,
Но мы все в своей любви — рабы иллюзий!
Один любит водку, а другой — кокаин,
Третьих сводит с ума рок-н-ролл,
Один любит шторм, а другой — сон равнин.
Где всегда торжествует добро,
И мы все в своей любви — рабы иллюзий!
Отравленный ливень не смоет любовь
Из привыкших к обману сердец,
Оставь все как было, чертей и богов
И скольженье Христа по воде…

Вариант № 2 (уже с убийством)

Змеиная кожа отброшена прочь,
Я не прячусь от света в камнях,
Ни Бог и ни Дьявол, ни день и ни ночь
Не увидят в моих глазах страх,
Я сумел убить в себе раба иллюзий…
Меня превращали в покорную тварь,
Усмиряя гордыню и дух,
Теперь мне плевать, кто — опричник, кто — царь,
Где мне место: в раю иль в аду!
От стада отбился, от стаи ушел,
Не скотина, не волк — человек,
Я чувствую магию жизни душой,
Поднимаюсь по выступам вверх,
Я сумел убить в себе раба иллюзий.
И зло, и добро тянут руки ко мне,
И готовы меня разорвать,
Я хозяин судьбы, надо мной власти нет,
И я знаю, за что умирать!

Холстинин, как всегда, добивался в текстах совершенства… Маргарита, кропотливо записывая в очередную красную книжечку версии текстов, из последних сил выдала развернутую фантасмагорию по мотивам настольной книги каждого арийца «Так говорил Заратустра». Чтобы окончательно уяснить все поэтические аллегории, затеянные Маргаритой, рекомендую еще раз перечитать это произведение. Единственная аллегория, которая, на мой взгляд, не совсем соотносится с Ницше, это строки из припева, где «здесь на вершине, рядом со мной, в небе кружат три белых орла» (хорошо, что хоть не три карты: тройка, семерка и туз!). Три белых орла — это что-то из области затяжного делирия. Маргарита Пушкина с данной концепцией делирия явно не согласна (откуда женщине знать, что такое затяжной делирий?): «Есть здесь место и сильным мужчинам, стоящим на горной вершине и любующимся полетом горных орлов. Чувству ете, как звенит чистый воздух? Как горный орел треплет ваш длинный хаер и примеряет сережку из вашего уха? Кто из нас не чувствовал себя чужим в этом безумном краю? То-то, очень жизненная вещь — согласна: с легким налетом ницшеанства». В «Рабстве Иллюзий» особенно заметно, как Виталик переживал за вокал a la Bruce — Кипелов спел всю песню с легкой хрипотцой, которая местами подозрительно походила на поздний «Megadeth».

«Паранойя» — ну а что обычно бывает после затяжного делирия? Правильно — паранойя. «Эта жизнь — не для белых, эта жизнь — не для черных, нет. Эта жизнь — без надежды на просвет». Именно в этой песне осталось вступительное соло Сергея Маврина. Кстати, «рыба» на эту песню первой удостоилась чести быть нафаршированной текстом… Маргарита попыталась втиснуть в два куплета столь потрясшую ее историю своего племянника, усугубив ее (естественно!) и углубив. Идеалистически настроенная поэтесса не учла одного ма-а-а-аленького нюанса: если бы сей факт был зафиксирован Альбером Камю или Досто евским, то имел бы право на жизнь в «арийском» репертуаре… Братства с «Арией» в этой истории не получилось. Закончили «Паранойей»…