Ария Маргариты

Настоящий вампир. Воняет. Смердит и перлит. Такой нонючке действительно не место среди приличных люден. Во всяком случае, так думают англичане. Добрые русские наверняка предложат смердящему и пердящему гостю не чесночную воду, которая, согласно поверьям, болезненно ранит вампира, а настоящую, настоенную на гвоздях, водку — чтоб обтерся и принял вовнутрь.

Вонища, исходящая от вампира, размазала по стенам и звуки флейты, — превратив их в мерзкое мяуканье котов, — и руки святого, и душу грешника.

Скорее прочь, на свежий воздух, для профилактики страшного недуга — ибо появление смердящего упыря свидетельствует о приближении чумы.

«Люди всегда разрушают то, что любят сильнее всего», — сказал когда-то великий человек Оскар Уайльд, не подозревая о мытарствах бродяги-вампира. И оказался прав.

Что бы почитать:

Говард Ф. Лавкрафт «Но ту сторону сна»

Что бы посмотреть:

«Носферату — симфония ужаса»(реж. Фридрих Мурнау, 1922)

«Дракула»

«Интервью с вампиром» (самый, пожалуй, философский фильм на тему)

«Заблудившиеся дети»(у вампиров в пещере висит портрет Моррисона)

«Тень вампира»(реж. Элиас Меридж, Весьма любопытный фильм, идея которого заключается в том, что актер Макс Шрек, сыгравший в фильме «Носферату» в 1922 году и после этого снявшийся более чем в 20 лентах, был настоящим вампиром. Особенно здорово у него получалось подергивание носом и волчий оскал, а также треск-перебор длиннющими ногтями)

«Oт восхода до заката»(сценарий баловня судьбы Тарантино)

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ПРИ ЧТЕНИИ ЭТИХ ЗАМЕТОК ПОМНИТЕ: ВСЕ ПРИВЕДЕННЫЕ ТЕКСТЫ НАПИСАНЫ НА «РЫБУ» — ЗАРАНЕЕ ЗАДАННЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ РАЗМЕР!

ВОРОН

(музыка В.Дубинина)

Все, как вчера… все, как всегда: сначала музыка. Потом слово. Слово происходит из чувства…

Берешь, зачерпываешь ладонями воду, смотришь в нее — и видишь маленьких смешных рыб, красных с синими головами, с торчащими на них гребешками-колючками. Подбрасываешь воду вверх — она рассыпается на десятки капель, которые падают на землю. Капли — отдельно, рыбки — отдельно. Первые быстро умирают, высыхая, вторые — дохнут чуть медленнее, превращаются в обыкновенные хрупкие палочки.

Берешь белый снег, только что выпавший, не успевший превратиться в пористое, бородавчатое чудовище, тяжело дышащее весной тысячами серых ноздрей. Лепишь снежок и целишься в стену с надписью «Скины — козлы». Снежок смачно шмякается о кирпичи. В стороны разлетаются белые комочки. Один ком, покрупнее, так и остается одиноким маленьким бугорком между «скинами» и «козлами». Вместо тире.

Мы всегда собирались под Рождество — в ночь с 24 на 25 декабря, еще до того как все россияне (и стар, и мал) бросились за порциями духовности и спасения к деловитым отцам церкви и принялись праздновать появление младенца Иисуса на свет в январе. «Два раза никому не удавалось родиться, даже при помощи Святого Духа! А 24-ое число опять же ближе к язычеству, зимнее солнцестояние все-таки…» — отмахивалась я от любопытствующих, зорко следящих за веяниями общественной моды и в разрешенное для бегства в религию время дружно повесивших на шеи массивные кресты.