Ария моего сердца (СИ)

Не разрывая зрительного контакта, Алекс утянул меня в один из альковов и, убедившись, что рядом никого нет, набросился на мои губы. В порыве страсти он прижал меня к стеллажу и, продолжая смотреть в глаза, начал медленно спускать с моих плеч тонкие лямки лëгкого сарафана. Огладил оголившуюся грудь ладонью и жадно приник к ней, опалив своим горячим дыханием. Я была не в силах противиться его напору, да и если быть честной с самой собой, я желала его прикосновений. Желала так сильно, что…

Мой выдох превратился в протяжный стон, когда Алессандро слегка прикусил жаждущий ласки сосок и щëлкнул по нему языком, выветривая этим действием последние связные мысли из моей головы.

Продолжая ласкать мою потяжелевшую грудь, он так же медленно спустил нижнюю часть сарафана и трусики, оставив меня полностью открытой перед его жадным взглядом, в котором читалось искреннее восхищение вперемежку со жгучим желанием. Проложив вверх дорожку из поцелуев, он запустил руку в мои волосы и слегка их оттянул, давая себе больший доступ к самым нежным местам на моей шее. Он будто знал расположение всех точек на моём теле, способных катапультировать меня в нирвану за считанные секунды.

Сжав мои ягодицы, он рывком оторвал меня от пола и я рефлекторно обвила ногами его талию.

С какими-то отчаянными нотками в голосе он отрывисто прорычал:

— Я не могу больше. Хочу любить тебя, хочу тебя всю. Навсегда. Моя! Позволь мне.

Сквозь сбитое дыхание мне удалось вытолкнуть застрявшие в горле слова:

— Твоя… Возьми…

Большего Алексу и не требовалось, он медленно вошёл в моë истекающее соками лоно, смакуя каждый сантиметр покоряемой им территории. Когда он почувствовал, что член дошёл до конца, то чуть отстранившись, толкнулся вновь. Услышав мой благодарный стон, задвигался увереннее. Стеллажи под нашим напором жалобно скрипели, а книги слетали с них от методичных, жестких ударов.

Всё наращивая скорость и амплитуду проникновения, он подвёл меня к вершине блаженства, а с последним толчком полуприкусил-полупоцеловал меня в шею, и я не сдержала крик от обрушившегося на меня оргазма.

Не дав мне толком отдышаться, Ал так же удерживая меня под попу, переместился к столу и, скинув все записи, уложил меня на деревянную столешницу. Прохлады от её поверхности я не ощущала, потому как каждая клеточка моего тела пылала и плавилась от жарких прикосновений. Он изучал моё тело жадно, но вместе с тем так тягуче медленно, что мои жаждущие большего всхлипы стали всё чаще разноситься по помещению. Даже не проникая, Алекс доставлял мне такое фантастическое удовольствие, что я была готова раз за разом разлетаться на миллион осколков под накатывающей на меня волной наслаждения. Его прикосновения отзывались сладкой истомой и желанием навсегда остаться в этом моменте. Здесь. С ним. В его руках.

Второй оргазм настиг меня, когда Алекс, закинув мои ноги себе на плечи, одним точным движением вошёл до упора. В неге мои ресницы опустились, и на краю сознания я услышала жаркий шëпот:

— Открой глаза, моя нежная девочка. Я хочу, чтобы ты видела своë отражение в моих глазах. Видела, какой ты можешь быть со мной. Открывай! Сейчас!

Меня прошило очередной стрелой наслаждения и, повинуясь приказу, я подняла веки.

Ласки Алекса были настолько реальными, что осознание того, что это был просто сон, пришло ко мне не сразу. А когда, наконец, появилось, то принесло с собой целую бурю эмоций от смущения и растерянности до праведного гнева. Что это вообще такое было-то?!?

Мадам Пеле* — уважительное обращение к богине вулканов и огня.

11. Тайное и явное

Алессандро

— … Так вот, через два месяца я снова должен отметиться во дворце перед императором. Его императорское величество Владимиривит Сазерус желает лично со мной пообщаться… Эй! Ты вообще меня слушаешь? — Мор насмешливо сверкнул своими зелёными глазами и, проследив за направлением моего взгляда, безошибочно определил:

— Или та рыжуля полностью завладела твоим вниманием?

— Ты что-то сказал? — спросил, повернувшись к другу. Все его слова в последние пару минут абсолютно точно пролетели мимо меня, ибо я взгляда не мог оторвать от фигурки в изумрудном платье.

Мор прищурился, а потом по ощущениям на меня обрушилась ледяная глыба ментального воздействия. Пробирающий холод прошёлся по венам, оставляя после себя колкое послевкусие.

— Ты мог просто спросить, — просипел я в ухмыляющееся лицо друга.

— Это было бы долго и довольно скучно. Зато теперь я избавил тебя от необходимости рассказывать историю о том, как ты умудрился так вляпаться.