Ария

Хорн безумно обожал дочь и баловал ее нещадно. Наши ссоры, если и бывали между нами, то лишь из-за того, что он слишком много ей позволял и совершенно не наказывал за проказы. Я даже одно время опасалась, как бы из Марты не вырос еще один самовлюбленный несносный эгоист арий Торус Хорн.

Тимур же, не в пример Марте был спокойным и уравновешенным. Если и ввязывался в какие-то проделки, то только по просьбе сестры. Именно Марта была заводилой в их компании, подбивая молчаливого Тима к разным каверзам.

Несколько лет она изводила брата ревностью и завистью. У Тима была магия, а у нее нет. Много я сил и времени потратила, убеждая дочь что магия – это не главное в жизни, что можно хорошо и счастливо жить без нее, что у ее обожаемого папочки нет магии, а он ведь самый прекрасный отец на свете. А с этим доводом она была согласна на все сто процентов. И вот, как только она перестала постоянно возмущаться об отсутствии у нее магии, эта самая магия и проявилась.

А все произошло тогда, когда я начала потихоньку учить Тима языку магов. Я не собиралась делать ошибку, подобную той, которую совершил мой отец, оттягивая начало моего обучения, и как только Тимуру исполнилось три, начала по часу в день заниматься с ним магией металлов. Надо ли говорить, что дочь не пожелала остаться в стороне. Она заявила, что ей просто необходим язык магов, и что она быстрее Тима его выучит.

Ничего страшного в ее желании я не заметила и принялась обучать обоих.

И вот однажды, спустя несколько месяцев после начала занятий, как-то вечером к нам в спальню постучались. Хорошо, что на часах было всего девять, Тор только что вышел из душа в одних пижамных брюках и полотенцем на голове. Я сидела перед зеркалом в пеньюаре и расчесывала волосы.

– Войдите, – крикнула я, запахивая ворот.

Марта с трудом протиснулась в полуоткрытую дверь и встала за ней со скорбным выражением на заплаканном лице.

– Мама, папа. Я умираю, – с трагедией в голосе произнесла дочь, шмыгая носом. Хорн резко отбросил полотенце, которым вытирал волосы, и бросился к своей любимице. Упал перед ней на колени и начал ощупывать ручки, ножки, спинку, срывающимся голосом повторяя: «Где болит? Что?»

Я была более рассудительна и позволила себе усомниться в ее словах, зная взрывной характер дочери и склонность все преувеличивать.

– У меня в голове… – Она поджала губы, подбирая слова, – как ее… шишка. В глазах… плохо в общем.

Ей явно не хватало словарного запаса, но я и так поняла, что она имела в виду. Недавно наш дворецкий, которому уже было девяносто пять, скончался. Незадолго перед смертью он путался, забывал слова, повторял, что видит что-то странное, черные и светлые пятна, умерших родных. И пусть он жил в отдельном доме для слуг, думаю, дети пробрались туда и подслушали разговоры лекарей об опухоли в голове.

– Ария Марта Кассандра Хорн, – строгим голосом произнесла я, – давай подпорядку. Что ты видела, когда и где.

Хорн, ощупав дочь с ног до головы, сообразил, что паника была преждевременной. Он подхватил Марту, усадил в кресло, сам сел на корточки перед ней. Дочь умостилась более удобно, помотала ногами, посопела, пошмыгала носом и наконец, начала говорить.

– Мы с Тимом ужинали. Няня с кухаркой болтали о ярмарке. Потом мы начали спорить, – девочка замялась, как всегда перед тем, как собиралась поизящнее соврать, – Тим сказал, что лучше знает язык магов, а я сказала, что я лучше. Мы решили проверить, кто знает больше слов.

Я скрыла улыбку, скорее всего было наоборот. Именно сестра первой втягивала брата в перепалки и споры.

– И что дальше? – обеспокоенно поинтересовался Хорн.

– А потом, – Марта всхлипнула, – голова няни вдруг побелела. Вся. Вокруг головы… словно…

– Сияющий ободок из света? – нашла я правильные слова.

– Ага, – радостно кивнула она и опять скривилась.

– Напомни, какие слова ты повторяла, когда увидела свет? – Догадка забрезжила в голове, а вот Хорн непонимающе переводил напряженный взгляд от меня к дочери и обратно.

– Ну все, которые мы повторяли сегодня на уроке… Свет, тень, день, ночь, правда, ложь…

– Стоп, – я подняла руку, прерывая поток слов. Сердце суматошно заколотилось, я на мгновенье прикрыла глаза, успокаиваясь. Стараясь не замечать тяжелый испытующий взгляд мужа, встала с пуфика и подошла к Марте. Присела рядом.

– Ты не умираешь, девочка моя, – произнесла ласково, – у тебя проявилась магия.

– Ура! – Воскликнула она радостно, слезы сразу были забыты, – нужно рассказать Тиму, теперь я не буду… как это… ущербной! – Соскочила с кресла и вылетела за дверь. «Даже не спросила какая», – пробормотала я с улыбкой, провожая взглядом маленькую фигурку, спешащую к брату.

Хорн повернулся ко мне, крепко взял за руки, словно боялся, что сбегу. Сощурил глаза.

– Рассказывай, ты не выглядела удивленной.

Пришлось рассказать все, что я узнала от Горна. И формулу, и условие. И то, что муж его выполнил, взяв на себя мою смерть. Наконец, я поняла, какая мысль не давала мне покоя раньше. Если магия пропадает в потомках того мага, который убил, то и появляться она должна также в потомках.