Арийская теорема

К. А. Пензев Арийская теорема

Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен…

Евангелие от Фомы

ОТ АВТОРА

До начала эпохи Великих географических открытий (конец XV — половина XVII вв.) западные европейцы находились на задворках человеческой цивилизации и имели весьма смутное представление о мире вообще и об азиатской истории в частности. Восточная граница Европы тогда проходила по Дону, и все народы, которые проживали восточнее этой границы, сливались в сознании западных европейцев в один безбрежный человеческий океан под общим названием «татары». В Европе также слышали о загадочной Индии, обладающей несметными богатствами, но где конкретно эта страна находилась, предки современных французов, немцев и англичан представляли себе смутно. Естественно, что, когда в Индию наконец-то попали достаточно образованные европейцы, образованные в том числе и в области филологии, удивлению их не было конца. Оказалось, некоторые слова санскрита совпадали с некоторыми словами из немецкого, итальянского и английского языков как по звучанию, так и по значению. Первым, кто заметил данное сходство, оказался флорентийский купец и путешественник Филиппо Сассетти (1540–1588 гг., находился в Индии в 1583–1588 гг.), который, сравнивая итальянские слова sei, sette, otto, nove, Dio, serpe с санскритскими sapta, nava, devas, sarpan, понял, что их сходство не случайно, о чем и сообщил в письмах на родину (опубликованы в 1855 г.)

Первыми приступили к научному изучению санскрита англичане, тем более что им это оказалось гораздо удобнее, поскольку начиная с XVIII века индийские области перешли под контроль британской Ост-Индской компании, а затем, после подавления восстания сипаев в 1859 году, под непосредственный контроль британской короны. Затем к изучению данного вопроса подключились еще и немцы, чей вклад в области сравнительного языкознания оказался весьма велик. В XIX веке германскими учеными был выпущен целый ряд значительнейших трудов в области индоевропеистики, однако именно этот век приходится на становление единого немецкого национального самосознания и формирование общенемецкого государства, которое закончилось при канцлере Бисмарке. Естественно, данное обстоятельство послужило источником ряда, грубо говоря, «перегибов и перекосов» в изучении языков индоевропейской семьи, и немецкими лингвистами было заявлено о существовании в прошлом неких «индогерманцев». Вступившие в дело немецкие «расологи» оповестили мир о существовании высшей «нордической расы» и полном превосходстве германцев над кем бы то ни было в этом мире — вследствие одного, как им казалось, самого главного показателя, а именно: формы черепа. Долихокефальные черепа объявлялись образцовыми, но и тем немцам, чья форма головы оказалась далекой от идеала, предлагалось утешиться принадлежностью к великой германской нации, которая говорила на великом и могучем арийском языке.

Между тем нашлись некоторые несознательные граждане (кое-кто из них евреи), которые засомневались в арийских корнях языка древних германцев. О нелепости подобных сомнений немецкая наука заявила со всей прямотой, присущей только истинным арийцам. «Нашлись ученые, которые объясняют первый и второй фонетические сдвиги заимствованием германцами языка негерманского народа. Такую гипотезу высказали Зигмунд Фейст¹ и Браун. Согласно теории этих лингвистов, которая противоречит всем известным фактам, германцы, которые первоначально говорили на неиндоевропейском языке, заимствовали свой индоевропейский язык от народа, пришедшего с Востока, произвели потом в этом чуждом им языке сначала первый фонетический сдвиг, а позже, продолжает Фейст, в Южной Германии подверглись таким языковым влияниям, что язык германских племен испытал второй фонетический сдвиг. Лингвист Бехагель считает эту теорию несостоятельной (История немецкого языка, 1916)»².

Любопытно, что русских переводов Зигмунда Фейста по вышеуказанной проблематике, как я понимаю, не существует, хотя они, пожалуй, явились бы весьма действенным оружием против нацистской пропаганды. Однако, судя по засилью в поздней советской исторической науке так называемых норманистов, это упущение выглядит вполне закономерным. Впрочем, здесь я могу определенным образом ошибаться и окончательных выводов делать не стану.

Итак, я буду краток и выскажу только свое личное мнение по данному поводу. Как мне представляется это дело, под утверждениями Фейста и Брауна есть основания, и эти основания очень веские. Тем не менее начнем по порядку.

О ТЕРМИНАХ