Арийский миф III рейха

До начала Второй мировой войны общество «Источник жизни» росло как на дрожжах. Это выражалось в двояком процессе. С одной стороны, непрерывно увеличивалось количество эсэсовских офицеров, которые привлекались к сотрудничеству с «Лебенсборном», сдругой стороны — постоянно увеличивалось количество матерей, которые намеревались рожать в его филиалах. Филиалы, известные под названием «Дом Лебенсборна», создавались по всей Германии. Они являли собой нечто среднее между родильным домом и детским садом. После того как летом 1936 года в Баварии возник первый «Дом Лебенсборна», в нем почти сразу же было оборудовано 30 мест для будущих матерей и 55 мест для их детей. В 1938 году в Германии уже насчитывалось пять «домов», в 1939 году «Дом Лебенсборна» возник в Австрии. К началу Второй мировой войны «Источник жизни» обладал ресурсами, чтобы разместить 263 женщины и 487 детей. Почти сразу же с началом боевых действий «Лебенсборн» стал распространять свою деятельность на оккупированные территории. Общество ставило себе в обязанность проводить политику германизации во Франции, Бельгии, Нидерландах и Норвегии. Кроме этого, оно активно занималось «этнической политикой» в Восточной Европе, прежде всего в завоеванной Польше и на отдельных оккупированных территориях СССР. Однако высокопарные надежды Гиммлера о ежегодном предотвращении 100 тысяч абортов при помощи «Лебенсборна» не могли осуществиться на практике. По статистике, до конца войны в «Домах Лебенсборна» на свет появилось около 7—8 тысяч малышей, из них 5 тысяч были внебрачными.

Таким образом, можно говорить, что «Источник жизни» был лишь инструментом расовой политики, которая проводилась в жизнь экспертами РуСХА, хорошо знакомыми с расовым отбором. Часто слова об исключительных мерах по заботе о матерях-одиночках были лишь «кремом», который прикрывал сугубо идеологический «пирог». Именно эта фразеология ввела в заблуждение судей на Нюрнбергском процессе, которые расценили «Лебенсборн» как благотворительную организацию.

Вместе с тем не стоит подразумевать, что «Источник жизни» базировался на воспитательных проектах, как часто говорилось сразу же после окончания Второй мировой войны. Его этнополитические и расовые установки выходили далеко за рамки заботы об одиноких матерях. В «Лебенсборн» могли попасть не все нуждающиеся в уходе, а только «расово высококачественные» матери и их дети. В частности, в этом можно было убедиться во время войны, когда эсэсовское общество распространило свою деятельность на территорию Западной и Восточной Европы, где сотрудники «Источника жизни» занимались не только расовым отбором, но и онемечиванием детей.

Если говорить о практике попадания в «Лебенсборн», то будущая мать, желающая оказаться в одном из «Домов «Источника жизни», должна была пройти проверку, которая весьма напоминала расовый отбор претендентов на вступление в СС. К тому же она должна была подать целую кипу документов: родословную, лист наследственного здоровья, медицинскую карту, личную анкету и рукописную биографию, к которой прикладывалось несколько фотографий заявительницы. Под присягой она должна была рассказать об отце своего будущего ребенка. Мужчина, названный в качестве отца, должен был также предоставить подобные документы. Некоторые исследователи «Лебенсборна», в частности Георг Лилиенталь, ошибочно полагают, что расовая и наследственная проверка будущих матерей, претендующих на попадание в «Лебенсборн», сначала проводилась персоналом «Источника жизни», затем эсэсовскими врачами и лишь после этого руководителями «дома». Эта схема верна для медицинского обследования, но не для отбора по расовым критериям, который до 1938 года осуществлялся исключительно сотрудниками РуСХА. В 1941 году этот функционал был передан лицам, специально уполномоченным осуществлять проверки от имени Главного управления по вопросам расы и поселений. Нет точных сведений, как осуществлялась проверка в течение трех лет, то есть между 1938 и 1941 годом. Имеющиеся данные носят во многом противоречивый характер. Известно, что именно в это время руководство «Лебенсборна» подвергалось острой критике со стороны Генриха Гиммлера, который считал, что тот небрежно относится к своим обязанностям. Об этом говорится также в телеграмме шефа РуСХА Отто Хоффмана, которая была направлена в Осло 29 июля 1941 года. В ней сообщалось, что необходимо в кратчайшие сроки систематизировать работу по отбору в «Лебенсборн» будущих норвежских матерей.

Кстати, у Гиммлера было более чем достаточно поводов для критики «Лебенсборна», где в 1939—1940 годах занимались фактическими фальсификациями. Следуя требованию рейхсфюрера СС о непрерывном увеличении количества матерей, оказавшихся в «Лебенсборне», сотрудники «Источника жизни» принимали фактически всех желающих немок» которые внешне соответствовали расовым критериям. В те годы таковых было около 75%, то есть ни о каком строгом расовом отборе и речи не шло. Чтобы скрыть это, «Источник жизни» предоставлял Гиммлеру фальшивую статистику.