Арийский миф в современном мире

Как отмечалось выше, в конце 1997 г. журнал «Родина», учрежденный правительством России и Администрацией президента и известный своей достаточно либеральной позицией, ввел рубрику «Прародина», где появились статьи, проникнутые мистикой и «арийским духом». Это свидетельствует о том, что тогда даже президентский журнал на некоторое время попал под влияние эзотерики и ультранационалистической идеологии. Иными словами, тогда арийский миф с ужасающей быстротой начал завоевывать информационное пространство России и находил себе нишу даже в президентских структурах.

В конце 1990-х гг. в русле русского неоязычества, падкого до всех новых веяний с Запада, появилась и феминистская тенденция, давно являющаяся одной из зримых черт неоязыческого движения на Западе. В России это приняло форму модернизованного ведовства с его преклонением перед светилами (Асеев 1998: 22). Далекое прошлое объявляется им эпохой господства женщин – будто бы это и лежало в основе гармонии между обществом и природой (Возвращение… 1998). Ухватившись за эту показавшуюся ему свежей идею, Асов объявил, что предками славян правили женщины, причем это продолжалось у них дольше, чем у других народов Европы. Этих женщин он отождествил с мифическими амазонками и без тени сомнения заявил, что они-то и строили города и корабли и широко занимались торговлей, тогда как мужчины сидели дома с детьми (Асов 1998 г). Совершенно очевидно, что эта версия древней истории, заимствованная из некоторых феминистских идеологий, популярных на Западе, полностью расходится с данными поддельной «Влесовой книги», на которую опирается Асов. Но это его ничуть не смущало, и он попытался вывести славянские племена от «дочерей Богумира»! Правда, похоже, это было временным помрачением ума, и больше он к этой идее не возвращался – выказывать симпатии к феминизму у русских неоязычников считается немодным.

Глава 8 Неоязычество, христианство и антисемитизм

Выше уже отмечалось неприязненное, если не сказать большего, отношение неоязычников к христианству. Во многих случаях, хотя и не всегда, это проистекает из их юдофобской позиции. Универсальным же является представление о христианстве как о чужеродной идеологии, занесенной извне и не соответствующей «русскому духу». Едва ли не первым такие идеи в эпоху вызревания нового русского национализма начал проповедовать поэт Игорь Кобзев (1971: 215 сл.). Такая установка вытекает из так называемого «цивилизационного подхода», рассматривающего отдельные культуры и цивилизации как изолированные закрытые единства, развивающиеся каждое своим собственным уникальным путем, не имеющие между собой ничего общего и неспособные понять друг друга. Другим источником ксенофобии, свойственной многим неоязычникам, является увлечение эзотерикой, которая, как прозорливо замечал М. Я. Геллер, способствует расцвету веры в заговор злых сил (Геллер 1996: 177–178).

Впрочем, основанные на этом построения русских националистов весьма противоречивы и несут различную смысловую нагрузку. Во-первых, как будет показано ниже, среди них следует различать националистов-рыночников (то есть ориентированных на капиталистический строй) и национал-социалистов288. Первым одинаково ненавистны как христианство, так и коммунизм; вторые воюют с христианством, но сохраняют ностальгию по коммунизму и СССР. Во-вторых, следует различать жестких и мягких неоязычников. Если первые ведут жесткую борьбу с христианством и отвергают любые компромиссы, то вторые настроены более миролюбиво и готовы пойти на, пусть и временный, тактический союз с православием для совместной борьбы с «мировым злом» и «темными силами».