Арийский миф в современном мире

Следует отметить, что антисемитские рассуждения и пассажи не являлись чем-то новым в работах Петухова конца 1990-х – начала 2000-х гг. Еще в 1990 г. он выпустил сборник публицистики, где отдал должное идеям, развивавшимся идеологами «Памяти». Выступая с позиций крайнего консерватизма, он делал тогда все возможное для защиты любых русских реакционеров, мракобесов и антисемитов, начиная с известного крепостника и царского цензора адмирала А. С. Шишкова (Петухов 1990б: 33–38)337 и до получившего в 1980-х гг. сомнительную славу борца против «спаивания русского народа евреями» академика Ф. Г. Углова и деятелей «Памяти», которых Петухов всячески защищал от нападок со стороны демократической прессы. В этой брошюре Петухов подхватывал миф о «еврейском питейном капитале», «еврейской русофобии» и создании евреями режима апартеида для русского народа. Он утверждал, что кампанию против «космополитов» затеяли и раздули едва ли не сами евреи, и обвинял критиков шовинизма в создании «образа врага» и «разжигании национальной розни». Наконец, он обвинял евреев в замыслах превращения России в расистское государство и в то же время доказывал, что антисемитские настроения раздувают сионисты для того, чтобы стимулировать отъезд евреев из страны (Петухов 1990б: 9, 68 сл., 75–77, 84–88, 92, 95 сл.). Вполне в духе идеологов «Памяти» Петухов возбуждал у русского населения страхи относительно некой хотя и неведомой, но страшной опасности, нависшей над ним и способной привести русских к вырождению и полному исчезновению. Эту опасность он напрямую связывал с деятельностью «международного сионизма», повторяя на излете перестройки избитые штампы советской пропаганды (Петухов 1990б: 104–108).

Творчество писателей, сделавших арийство и тоску по мистике Севера своей излюбленной темой, не остается незамеченным. За их произведениями напряженно следят активисты русского национального движения, неизменно помещающие восторженные рецензии на их книги в своих изданиях. В частности, «арийские фантазии» Никитина и Петухова удостоились самых благожелательных отзывов в журнале «Нация», органе русских неонацистов (Нация, 1996, № 2: 38).

В любом случае сравнение рассмотренных выше версий истории показывает, что русские радикалы готовы распространять самые фантастические, в том числе и диаметрально противоположные, взгляды, лишь бы обвинить евреев в самых ужасных кознях против человечества и, особенно, русского народа.

Впрочем, для русских националистов православной ориентации более характерен другой подход, стремящийся примирить русское православие со славянским язычеством. Основой для этого им служат исследования русских и советских ученых, продемонстрировавшие мощный пласт языческих верований, доставшийся по наследству русскому православию. Исходя из этого, некоторые авторы даже пытаются «национализировать» последнее, настаивая на его самобытности, которое оно получило на русской почве в силу отмеченного христианско-языческого симбиоза. Именно в этом им видится суть народного православия, и они настаивают на том, что фактически язычество никогда и не умирало, хотя до сих пор оно и находилось на периферии народного сознания (Синягин 1995; Абаев 1995). В этом плане язычество рассматривалось в альманахе «Волшебная гора», стоящем на православных позициях, хотя и с эзотерическим оттенком (Осипова 1995). Одновременно авторы журнала давали понять, что в христианстве есть и другой пласт, связанный с иудаизмом, и вот от этого-то современному христианству и следует освобождаться. Нетрудно заметить, что такое отношение к язычеству сближает его с теми, кто придерживается «мягкого неоязычества». Это также разительно напоминает попытки некоторых немецких интеллектуалов создать «арийское христианство» в начале 1930-х гг.

Наконец, следует обратить внимание на то, что увлечение «Влесовой книгой» и «гиперборейской прародиной» рано или поздно приводит к антисемитизму. Например, написав четыре объемистых тома, посвященные «русской цивилизации», и тщательно избегая любых упоминаний о евреях, И. В. Можайскова все же не смогла до конца соблюсти «политическую корректность». В четвертой части своего многословного произведения она не удержалась от обращения к «Протоколам сионских мудрецов», заявив, что вся история XX в. развивалась по разработанному в них сценарию (Можайскова 2002. Ч. 4: 305).