Арийское прошлое земли русской

Не исключено, что в не столь уж отдаленные времена наши непосредственные предки, славяне и русичи, приносили в жертву быка в день летнего солнцестояния – 24 июня по старому стилю. В «Иванову ночь» – с 23 на 24 июня разжигали жертвенный костер на горе, холме или возвышенности или около воды. Об этом времени красноречиво говорят строки русских сказок: «Горят костры яркие, кипят котлы кипучие». Ведьмы и колдуны собираются на шабаш, оседлав метлу, кочергу, веник, лопату, грабли, ухват, костыль, просто палку или прут. Все это – метафоры крылатого коня, на которых и собираются участники сборища. Ведьмы обычно вылетают в трубу из избы, т. е. тем же самым путем, каким в избу проникает крылатый огненный змей, предварительно натерев тело волшебной мазью, изготовленной из змей или вскипяченной вместе с пеплом купальского костра воды. Огненные духи подхватывают и несут их к месту встречи.

Можно предположить, что в былые времена индоевропейского единства прототипы ведьм и колдунов – парни и девушки – собирались на свою ночную сходку – встречать и приветствовать солнце, оседлав настоящих, а не мнимых коней. Вероятно, обряд разжигания купальского костра мало в чем изменился с тех далеких времен. Парни и девушки, украшали друг друга цветами, обливались водой, прыгали через костер, взявшись за руки. Если удавалось перелететь через пламя, не разомкнув рук, это был верный знак будущей свадьбы. В некоторых местах России через костер матери переносили маленьких детей, страдающих каким-либо недугом, а в костре сжигали их рубашку. Считалось, что это дарует ребенку исцеление. Вероятно, через костры, полосу огня прогоняли и скот, дабы очистить его от скверны и от болезней. Подобный ритуал встречался и в Италии во время праздника, который именовали Палики, названного так в честь близнецов Паликов. Согласитесь, что название итальянского праздника похоже на название русского праздника Иван Купала. В этой день, а вернее ночь, молодежь приветствовала Ивана да Марью, вступивших, согласно преданию, в инцестуозный брак. Однако, быть может, действо этим и не ограничивалось. Упоминаемый в купальских песнях обряд наводит на мысль, что именно в эту ночь снимались запреты на любовные отношения между молодыми людьми и девушками. Недаром в «Слове св. Иоанна златоуста» говорится: «…После пития начинают плясание, а их по плясании начаши блуд творити с чужими женами и сестрами, а девицы теряют свою невинность». Нарушение установленных традиций брачных норм как раз восходит к архаическому мифу о близнецах – брате и сестре: брат отождествляется с огнем, а сестра – с водой. Сохранились русские песни, в которых купальский обряд связан с сюжетом взаимоотношений свекра и снохи.

В костре сжигали соломенное чучело Купалы и Мары (символа смерти). Быть может, это является свидетельством некогда бытовавшего в эту ночь жертвоприношения. Пепел и головешки купальского костра молодежь разбрасывала во все стороны. Считалось, что это способствует плодородию. На Псковщине, рассеивая пепел, пели: «Родись хлеб для наших малых детей!» Головешки, взятые из купальского костра, раскладывали потом под капустные грядки. Вероятно, это являлось свидетельством все того же культа плодородия. Как считалось, детей находили в капуте. Подле кострища отыскивали остатки чучела, несли его к реке и там топили. Все это чрезвычайно похоже на обряд кремации на погребальном костре умерших родственников, распространенный в Индии, и затем погружении пепла в воду. После веселья в воде купались, входя в нее прямо в одежде. Празднование Ивана дня связано также с поиском цветка папоротника, который, согласно преданию, расцветает в Купальскую ночь и блистает, как огонь. Кто найдет его, того ждет счастье великое. Этот огненно-красный цветок в некоторых областях называли «купальницей» и отождествляли с кладом золотых монет. Утром молодежь приветственными криками встречала солнце, которое, по поверьям, «играет» в этот самый длинный день в году.

Кто на кого набрасывает волчьи шкуры?