Арикона, или Властелины Преисподней

Потерянная – ее Душа? Вот почему мучили эту несчастную смутные видения прошлых горестей, и помнила она приблизительно то же самое, что и Арикона. Вот почему трудно было самой Ариконе, когда Потерянная Душа не шла рядом с ней. Вот почему не пускали Душу ни в рай, ни в ад – ад еще полностью не выплатил стоимость Души, а рай уже внес ее в списки не прощенных…

Ярость – твое проклятье…

Арикона поднялась и, шатаясь от удара и от потрясения, пошла к камню, обозначающему вход в подземный мир ада.

У входа из преисподней ее ждал Марысь. Арикона только взглянула на его опущенный хвост и печальные тусклые глаза, как тревога, словно хлыстом, стеганула ее по сердцу.

– Марта… – только и сумела она сказать.

Арикона взмыла в воздух. Следом за ней по земле несся Марысь. На одном дыхании преодолела она пространство пустыни, город, лес и, не даже не сложив крыльев, взбежала по ступенькам в деревянный дом у скал.

Краем глаза уловила она черную колышущуюся тень у забора, но предчувствие плохого не дало ей возможности полностью осознать это.

В темной комнате было жарко натоплено, резко пахло травами и сгоревшими кофейными зернами. У окна на лавочке сидели несколько старух – подруг Марты, таких же колдуний, как она сама. Пряча мокрые глаза и опухшие лица, они закрывались серыми платками. У кровати Марты сидел отец Конрад с раскрытой Библией на коленях.

Он увидел Арикону и встал ей навстречу. Она оттолкнула его.

Марта лежала на приподнятых подушках. Дыхание ее было ровным и едва заметным, но сознание не покинуло ее. Сразу бросились в глаза иссохшие сиренево-синие губы и вылившиеся глаза.

– Марта! – закричала Арикона, и упала на колени возле кровати. Холодная рука колдуньи шевельнулась. – Что случилось?

Отец Конрад что-то вытащил из ниши в стене. В стеклянной банке извивался и царапал острыми коготками стенки толстый, полосатый, коричневый червь, покрытый жесткой щетиной.

– Марта наступила на него прямо возле самых ступенек, – сказал отец Конрад.

– Вы знаете, что это такое? – Арикона схватила его воротник сутаны. – Немедленно нужен врач, специалист… Почему вы не позвали врача?

– Это солдат преисподней, – ответил отец Конрад. – Против его яда нет противоядия! Мы сделали все, что смогли. Увы…

– Все, что смогли? – вскричала Арикона. – Вы позвали этих колдуний, которые ничего не смыслят в ядах!... Нужен врач!...

За спиной тихо поскуливал Марысь.

Повеяло холодом от двери. Арикона оглянулась. Медленно вплывала в комнату, не касаясь пола черными шелковыми лохмотьями, Смерть, пряча белое лицо в складках капюшона.

Старухи у окна тотчас застонали в один голос, а отец Конрад опять присел возле Марты и принялся читать молитву. Арикона преградила путь Смерти и вызывающе положила руку на рукоять кинжала.

– Не смей! – тихо сказала она, глядя из подлобья. – Вон отсюда!

Смерть остановилась, смиренно сложив руки на животе. В невидимых порывах ветра колыхались лоснящиеся одежды.

– И ты можешь умереть, – продолжала Арикона, сжимая кинжал. – И ты смертна. Клянусь, я убью тебя, если ты хотя бы только коснешься ее!...

Наступило долгое молчание. Замерли старухи на лавке, на полуслове оборвал молитву отец Конрад. Лишь Марта тихо постанывала, утонув в подушках.

– Ты знаешь, дитя сумрака, что ни ты, ни я не вправе выбирать долю людей, – сказала Смерть печально. – Мой повелитель – ни Лорд, и ни Отец. Мои хозяева – Судьба и Время. Да, я смертна. И мой час настанет когда-нибудь. Сейчас же я пришла за ней.

– У меня нет хозяина, – ответила Арикона, – а потому мой кинжал может приблизить твой час.

– Чего ты хочешь? – спросила Смерть.

– Уйди, забудь о нас.

– Я не могу.

– Тогда я вырежу твое сердце!

– Арикона, не в моей власти решать…

Она решительно вынула кинжал. Смерть отступила.

– Уходи! – закричала Арикона.

Смерть осуждающе покачала головой и выплыла в раскрытую дверь. Арикона бросилась на улицу.

Начиналась метель. Порывы ледяного ветра подхватили крылья Ариконы и понесли ее в чащу леса, туда, где в хитросплетении поваленных бурями деревьев, жили лесные духи кашуны. Завидев ее, лохматые создания перепугались так, что не догадались спрятаться. Схватив первого попавшегося кашуна, Арикона потащила его к дому Марта. Он извивался в ее железных руках и скулил, моля отпустить.

Она втолкнула его в комнату, насильно перетащив через преграду заговора. Кашун упал на колени и молитвенно сложил маленькие ручки на груди.

Арикона бросила к его ногам банку с червем.

– Вот червяк, – сказала она, – он укусил Марту. Вылечи ее.

Кашун поднял банку и внимательно посмотрел на червяка. В черных блестящих глазах его заблестел ужас.

– Моя госпожа переоценивает скромные возможности лесного нищего, – смиренно ответил он. – Нет средства против этого яда. Он послан не Лордом.

– А кем?

– Отцом, моя госпожа, – ответил кашун и припал лицом к полу. Марта тяжело задышала.

– Пошел вон! – пихнула его ногой Арикона. Он без промедления выкатился на улицу и растворился в пурге.

Арикона села на краешек кровати.

– Не уходи, – сказала она умоляюще. Слезы душили ее. – Ты мне нужна!

– Арико, – прошептала Марта, – Арико…