Арикона, или Властелины Преисподней

– Видишь снег – стань снегом. Видишь ураган – стань ветром.

– Как? – спрашивала Арикона.

– Сливайся со стихией. Пойми ее. Почувствуй ее суть, и тогда она из противника превратится в союзника.

Она честно пыталась слиться, понять и почувствовать.

– Стань снегом…

Снежинки кружились над головой. Они тяжело опускались на ее горячие щеки и таяли, оставляя мокрые следы. Она поднимала лицо к мрачному небу и видела, как бесконечным потоком сыпется снег, и, казалось, что она поднимается навстречу ему, отрываясь от земли. Закружившийся ветер возвращал ее обратно, смешивая потоки и превращая их в вихри.

– Стань ветром… И огнем… И водой…

Арикона протягивала вперед раскрытые ладони. День за днем. Много дней подряд. Вот я, говорила она ветру. Остановись, поговори со мной, я хочу услышать твой голос – не тот стон, что пугает по ночам одиноких путников и трусливых малышей, жмущихся к горящим каминам, а голос настоящий, живой. Поговори со мной. Я хочу стать частью тебя. Прими меня такой, какая я есть, и не пытайся изменить. Просто прими…

Видишь, взывала она к дождю, я скорблю вместе с тобой о каждой капле, разбивающейся в каменных городах. Я лечу рядом с тобой и впитываю твою воду, как дар и как воздух.

Я хочу отдать свое тело тебе, молилась она рычащему огню, лижущему острым языком ее волосы. Я хочу стать твоим жаром, бушевать в горящих лесах и отражаться в каждом всполохе. Прими меня…

Они смотрели на нее и думали о своем.

Но ветер однажды остановился. Он замер у ее лица и сказал: я слышу тебя, но слышишь ли ты? Да, почти крикнула она, задыхаясь.

… Я всегда одинок, говорил ветер. Я мотаюсь по планетам и вселенным – вечно один. Где-то меня ждут, где-то проклинают, но никто не хочет говорить.

Я хочу говорить, сказала Арикона.

У нас много общего, сказала Арикона. Я одинока, потому что отвергнута и небом, и адом, как любой другой человек. Но люди боятся своего одиночества и твердят, что всегда есть надежда. Они не ищут спасения, они ждут его.

Нет надежды, возразил ветер. Для них никакой надежды, потому что их некому защитить. Сможешь ли ты стать их защитницей?

Я учусь, откровенно сказала Арикона. Но мне нужны друзья и единомышленники.

Ветер промолчал в тот раз. Тогда она сказала снегу: поговори со мной.

Снег ударил ее по щекам за дерзость. Он был весьма гордый и тщеславный. Арикона закрыла глаза и, превозмогая колючую отчужденность, пошла в самую середину снега. Видишь, я просто хочу стать тобой, говорила она спокойно. Я хочу почувствовать твою силу и волю. Я хочу быть такой, как ты – такой же гордой, независимой и сильной. Разве можешь ты отвергнуть меня, ту, которая пришла к тебе за советом и помощью?

И снег принял ее. Остановился бег времени в гуще снегопада. Каждая снежинка была по-своему одинока, почти так же, как и ветер. Останься во мне, говорили снежинки Ариконе и не хотели отпускать. И она оставалась с ними, проникаясь их холодом и огнем одновременно. Деревья гнули ветки под тяжелыми снежными наносами, наклонялись и образовывали ледяной коридор забвения, скрывающий Арикону от всего мира. Солнце появилось и осветило белоснежные шапки деревьев, заискрились волшебными огнями сугробы. Они были одиноки, но теперь с ними говорила Арикона, и снег принял ее.

Хрустела под ногами ледяная корка.

Арикона сцепила пальцы в замок. Будешь ли ты на моей стороне, спросила она снег и ветер. Не уходи от нас, сказали стихии, и мы не уйдем от тебя.

– Ты почти готова, – сказал отец Конрад, и Арикона очнулась.

– Что? – переспросила она.

– Осталось еще одно. Сами.

– Кто такие Сами?

– Тени, которые так здорово отделали тебя в прошлый раз.

– Демоны это или ангелы?

– Это Сами. Не демоны и не ангелы. Должники Отца. Когда-то он оказал им услугу, остановив движение планет и предотвратив их гибель. Тысячелетиями Сами пребывали в неизвестности, но теперь Отец вспомнил об их долге и позвал к себе.

– Они – рабы Отца?

– Не рабы, – возразил отец Конрад. – Они его наемники, если говорить простым языком. Они отдают свой долг.

– Нападая на меня?

– Что ж, работа – есть работа. Им все равно, как отдавать старые долги. Отец воспользуется ими снова.

– Как мне справиться с ними?

– Только не силой, Арико… Только не силой.

– Это я уже поняла, – ответила она, осторожно напрягая спинные мышцы, которые помнили жестокие удары духов. – Они знают все мои слабые места.

– И не только твои. И не только – слабые.

– Я должна найти их?

– Они найдут тебя. Сами первыми встретят тебя, опередив даже Михаила. Он не любит Сами, Сами не любят Михаила. Но этим воспользоваться тебе все равно не удастся – Сами не предадут слуг своего благодетеля.

– Как же мне поступить?

– Сами ценят только одно качество. Благородство. Но благородство принадлежит душе.

– А моя душа где-то в неизвестности, – пробормотала Арикона.

– Она оскорблена. И ее можно понять, – сказал отец Конрад. – Фактически, она оказалась преданной и проданной. Без благородства тебе с Сами не совладать.

– Значит, я должна найти свою душу. Только как же мне вернуть ее?

– Когда ты найдешь ответ на этот вопрос – ты пройдешь последний курс обучения. И обретешь имя, демон.