Арис. Ярость Непокорных

Забавно. Пришла ко мне сама, лично. Неожиданно и весьма странно. То, как ее плебей поспешил раболепно уйти из клетки, вызвало волну презрительной жалости. Иногда не нужно быть в цепях, чтобы стать рабом женщины. Достаточно ощущать цепи у себя на сердце…Мой отец поплатился за это своей жизнью. Я никогда не повторю его ошибку. Я сам люблю затягивать ошейники на венценосных шеях и смотреть, как жертвы приоткрывают свои дивные рты в недоумении и непонимании, какая дьявольская напасть обрушилась на них.

Моя последняя хозяйка была наглядным примером того, как ломается личность и как власть уходит в руки жертвы, и уже становится непонятно, кто и чей хозяин. Я обожал эту игру. И я всегда в ней выигрывал. Потому что ценой была моя жизнь и моя цель. И я играл грязно. Настолько грязно, что иногда самого тошнило от тех извращений и мерзости, в которые я окунался день за днем.

Посмотрел на Лиат исподлобья, и почему — то подумалось, что вряд ли она участвует в таких играх. Хотя я мог и ошибаться. Как всегда, выглядит так, словно только что снизошла с поднебесья в самую бездну. Сегодня в белом. В ослепительно белом платье, прикрывающем золотисто-смуглую кожу двумя кусками материи на груди и в то же время длинной юбкой в пол, создающей при ходьбе своей тяжестью приятное шуршание по каменным плитам. Одновременно и восхищает, и вызывает ненависть этим нарядом, в котором спустилась в грязную клетку к рабу, показывая свое несомненное превосходство.

Королева в пристанище нищего и голодного во всех смыслах этого слова. Она вообще понимает, как дразнит монстра в клетке, или она намеренно это делает, чтобы держать на коротком поводке за самые яйца? Наверное, это работало с другими безотказно. Что ж, кареглазая малышка, я сломаю твою систему. Слишком ты юная и неопытная, чтобы всегда и во всем выигрывать.

Осматривает с ног до головы, и я слежу за ней пристальным взглядом, пытаясь уловить ее ауру. И не могу. Закрылась от меня. Значит, есть что скрывать.

Усмехнулся, а она потянулась за плетью.

И у меня под ребрами полоснуло возрождающейся злостью. Если ударит лично, когда выберусь отсюда, отрублю ей руки. Интересно, малышка понимает, что я на это способен?

Но она лишь провела рукоятью по моей груди, глядя мне в глаза, и на дне ее черных омутов заблестел влажный лихорадочный блеск.

Голос ниже на несколько тонов и вибрирует, проникая под кожу. Медленно взглядом по ее открытому лицу.

Она невероятно красивая с обнаженной шеей и аккуратными раковинами ушей, с собранными в хвост длинными черными волосами. Скольжу взглядом по губам, по высоким скулам, по острому гордому подбородку, по грациозной шее к высокой упругой груди, едва прикрытой материей. Несколько секунд голодным взглядом пытаясь определить ее округлость и размер…словно в ответ, ее соски натягивают тонкую ткань, и у меня болезненно каменеет член. Потому что ее грудь безупречна. Я мысленно сбрасываю полоски ткани в стороны и вижу ореолы сосков… б***ь, я хочу их увидеть по-настоящему. Она нарочно надела это гребаное платье, чтобы заставить меня осатанеть от похоти и осознать свое ничтожество перед высокородной шлюхой с идеальным телом.

Вскинул голову, звякнув цепью в ошейнике, глядя ей в глаза. У нее сегодня они немного иного цвета. Золотисто-медовые с оранжевыми прожилками огня. Вблизи такие яркие и манящие, что я чувствую, как они не дают отвлечься и вынырнуть из их глубины.

— Пришла проверить, осознал ли? Рискнешь освободить от цепей? Или боишься?

***

Все же это было непередаваемое удовольствие…эта игра слов с ним. Когда каждое предложение несет в себе двойной, тройной смысл. И впервые я не знала, одержу ли я победу в этой игре или потерплю поражение. И именно эта неопределенность будоражила, заставляя дышать все глубже. Заводила похлеще любых самых пошлых намеков или же самых красивых комплиментов. Всегда презирала и первое, и второе. Как, впрочем, и откровенную наглость. Но вот этому голодранцу удавалось не просто заинтересовать, но и вызвать желание продолжить разговор. Потому что я интуитивно чувствовала — за этой дерзостью стоит нечто большее, нечто слишком темное, слишком сильное, чтобы не захотеть окунуться в этот мрак, развести его, разложить на атомы, сделав его понятным для себя.

Усмехнулась, поднимая взгляд к его глазам, и тут же едва не задохнулась, увидев в них не привычную уже и ожидаемую ярость, а такой же интерес, как и у меня…и кое-что еще. Кое-что, на что я сознательно рассчитывала, выбирая наряд. Голод. Мужской голод.

Подавила в себе желание схватиться за горло, прикрывая грудь рукой, когда он многозначительно посмотрел в вырез платья. И в то же время не закусить губу, когда под этим откровенным взглядом соски напряглись до боли.