Аристократ и куртизанка

Миновав ворота и лепящиеся к городской стене домишки, они поехали по открытой местности. Мадлен облегченно вздохнула и откинулась на подушки сиденья. Выглянув в окно экипажа, она увидела, как граф пришпорил своего резвого скакуна и галопом послал его вперед. Для человека, который провел значительную часть своей жизни в парижских салонах, граф де Ренье удивительно хорошо держался в седле.

Глава третья

Солнце поднялось выше, предвещая хороший день. Мадлен опустила окно на своей стороне экипажа и полной грудью вдыхала свежий воздух. Она почти уже забыла аромат дикой природы, запах сохнущей травы и листьев, и теперь воспоминания пробуждались в ней, а вместе с ними росло и крепло чувство оптимизма. Жизнь с Филиппом была хороша, но она закончилась. Теперь для нее начинается новый этап, и впервые за многие недели Мадлен посмотрела в будущее с радостью и надеждой.

Она уже написала тетушке и, хотя не знала, дошло письмо или нет, не сомневалась в хорошем приеме. Ферма ее родственников была большой, и дело на ней спорилось. Располагалась она между лесом и рекой, лучшего места для фермы нельзя было и придумать.

Ближе к полудню Мадлен задремала. Разбудила ее начавшаяся тряска — оказалось, экипаж свернул с дороги и начал подниматься на поросший высокой травой пригорок. Вскоре он остановился.

— Почему мы остановились? — спросила Мадлен, когда граф открыл ей дверцу.

Он улыбнулся — той редкой улыбкой, которая вызывала в ней более теплые к нему чувства.

— Я подумал, что вы могли проголодаться.

— И были правы, — призналась она.

— Значит, устраиваем здесь пикник. — Он подал руку, и Мадлен оперлась на нее, выходя из экипажа. Рука была теплой, надежной и при этом странно тревожащей. Мадлен отошла от него так скоро, как позволяла учтивость.

— А тут очаровательно! — воскликнула она, осмотревшись.

Они находились на лесной опушке, с трех сторон окруженной деревьями. Один из форейторов уже стелил одеяло под ближайшим деревом. Мадлен с удовольствием обнаружила бегущий неподалеку чистый ручеек. Со вздохом наслаждения опустилась она на одеяло, и граф подошел, чтобы присоединиться к ней.

Не прошло и минуты, а стеливший одеяло форейтор уже приблизился к ним с большой корзиной еды.

— Можешь идти, ты свободен, — коротко распорядился граф.

Поклонившись, форейтор удалился к своим товарищам, занятым приготовлениями к собственному обеду. Они расположились на почтительном расстоянии ниже по склону. Мадлен подумала, что именно такими, хорошо вышколенными, и должны быть слуги графа.

— Наверное, вам будет не хватать Жан-Поля, — произнесла она.

Граф оторвался от корзины.

— Думаю, да. Особенно его парижского остроумия. — Кажется, он сам был несколько удивлен таким признанием. — Но именно потому, что он парижанин до мозга костей, я даже и не рассчитывал на то, что Жан-Поль последует за мной.

Так вот почему, подумала Мадлен, этот юноша столь уверенно чувствовал себя на неспокойных улицах Парижа.

— Значит, он навсегда оставил службу у вас?

Граф кивнул и, взяв бутылку вина, шагнул к ручью, чтобы опустить ее в воду.

— В наши дни он может сделать гораздо лучшую карьеру. У малого задатки политика.

Мадлен была удивлена непринужденностью такого признания.

— Вас это не бесит?

Он быстро взглянул на нее.

— То, что слуга может сделать политическую карьеру? Несколько месяцев назад взбесило бы, но теперь уже нет. — Он пожал плечами и криво улыбнулся. — За последние месяцы я научился ценить его таланты. Сейчас я гораздо меньше уважаю таких людей, как де Лессэ.

Мадлен повторила за ним:

— Де Лессэ? Не тот ли это республиканец, который арендовал ваш дом?

— Да. Пьер Доминик де Лессэ, в прошлом маркиз де Бофор, — мой, с позволения сказать, приятель. Пьер — один из тех, кто примкнул к Революции. О, он-то, я знаю, подхватил лозунг Свободы, Равенства и Братства лишь для того, чтобы сохранить влияние и власть. Потерял он только титул, но, кажется, не придает этому большого значения. — Граф снова пожал плечами. — Пьер всегда был прагматиком и, может быть даже, его позиция лучше, чем паническое бегство в Англию или Австрию, но все-таки я считаю его изменником…

Сев на одеяло, он достал из корзины аппетитный бутерброд с семгой и предложил Мадлен.

Она с благодарностью взяла бутерброд.

— Не могу осуждать вас за такие чувства… Когда я вспоминаю о том, что случилось с Филиппом…

— Филиппу просто не повезло, — с горечью отозвался граф. — Несмотря на уличные беспорядки, не так уж много наших домов было разграблено. Однако дальше будет гораздо хуже. В любой момент можно ожидать новых вспышек насилия, а закон превратился в плоскую шутку. Сегодня, например. У тех солдат не было никакого права заворачивать нас, ибо на данный момент нет закона, запрещающего эмиграцию, кроме настроения толпы… Было бы неправдой сказать, что я не испытываю облегчения, оказавшись вне стен этого города.

— И я тоже, — призналась Мадлен. — Теперь я чувствую себя как-то свободнее.

Граф проникновенно посмотрел на нее.

— Я вас понимаю. Нам обоим следовало уехать раньше…