Аристократ из другого мира Том 1 и Том 2 (СИ)

Издалека донесся шум, похожий на прибрежный шорох волн. Он то возрастал, то затихал. Похоже, что толпу начали заводить перед боем. После нас назначили ещё с пяток соревнований, но вряд ли что могло сравниться с боем хинина-специалиста против десятка аристократов-мастеров.

Как будто одного из последователей христианства кинули на растерзание львам…

Вот только ко львам попадет вовсе не беззащитная жертва!

— Хинин, все ждут только тебя! — в раздевалку пролезла голова вертлявого.

— Сейчас иду, вот только шнурки поглажу, — вяло огрызнулся я в ответ. — Передай, что великий хинин прибудет с минуты на минуту.

— Ну ты и нахал, — покачалась из стороны в сторону голова вертлявого. — Даже перед знатными звездюлями хорохоришься.

— Слышь, отвали, а? — беззлобно отмахнулся в ответ. — Если будет нужна твоя оценка, то я обязательно запишусь к тебе в очередь.

Вертлявый хмыкнул, но ничего не сказал, только высунул язык. Был бы рядом — хлопнул бы по челюсти снизу вверх, чтобы откусил ненужное. Я сделал движение к двери, и она тут же захлопнулась с другой стороны.

— Пора, босс, — сказал Тигр.

— Да, Тигр, пора. Пойдем, если что хоть рядом постоишь, а то и поможешь вытаскивать покалеченные тела с арены.

— Всё шутишь, босс. И как у тебя духа на всё про всё хватает? Ты либо безумец, либо храбрец, каких свет не видывал.

— Ни то, ни другое. Я всего лишь расчетливая сволочь, которая всегда старается добиваться своей цели.

Мы вышли из раздевалки. Я легкими движениями на носках начал понемногу разгонять кровь по венам. Со стороны могло показаться, что я всего лишь чуть подпрыгиваю, но на самом деле разминал каждую мышцу. Да, Тигр размял спину, плечи, ноги, но вот мышцы корсета надо тоже было разогреть и чуточку проработать.

Шум толпы приближался. Раздавался свист, выкрики, гвалт. Казалось, что сейчас под сводами арены собрались не дети аристократов, а ребята из младшей группы детского сада, которым очень трудно усидеть на месте, и которым обязательно надо высказать своё веское мнение.

Мы вышли через свой проход через красную кабинку и остановились на арене, где у дальней синей кабинки скопились десять мастеров. Четыре против и шесть за меня. Сегодня мы проверим — насколько чиста аристократическая честь и насколько твердо слово, данное аристократом.

Все десять надели черные кимоно с изображением золотых тигров на спинах. Весьма эффектно, пусть и чрезмерно пафосно. Для разборки над одним хинином хватило бы надеть шорты и майку.

Но нет, надо же было показать унижение выскочки. И сделать это красочно, с достаточной жестокостью. Так, чтобы у других выскочек даже мысли не возникло совершать что-то подобное.

Может, поэтому Камавура выперся лично на центр арены и поднял руку, призывая зашумевших при моем появлении курсантов к тишине.

Для зрителей специально установили стулья, лавки, конструкции для возвышения. Среди всего этого добра я даже заметил четыре кресла. В них удобно расположились ректор Хидео Одзава, преподавательница Одзава Юмако и неизвестный мне седовласый мужчина. Четвертое кресло пустовало. Как я мог предположить — это было место Камавуры Тэкеши.

Сейчас же он сам дождался полной тишины, после чего звучным и сильным голосом произнес:

— Господа преподаватели, господа курсанты! Я, преподаватель боевых искусств Камавура Тэкеши, рад представить вам участников боя. Того боя, о котором вы уже наслышаны, если пришли сюда. С одной стороны — это десять мужественных сынов и дочерей аристократической крови, с другой стороны — это выскочка, который посмел заявлять, что он настолько искусен в боевых искусствах, что может запросто выйти против десятерых мастеров.

Толпа дружно загудела в ответ на его слова. Причем Кацуми, Шакко и Малыш дружно кричали: «Фу!!! Неправда!!!», но их голоса терялись в общем шуме.

Черные полосы с белыми иероглифами зашевелились от возникшей шумовой волны. Стены словно вдохнули и выдохнули.

— Никто его за язык не тянул. Никто не выводил на это заявление. Он сам осмелился произнести такие слова, а мне посчастливилось находиться рядом и это услышать. Тогда я и предложил курсанту первого курса Изаму Такаги показать своё мастерство и выйти против тех, кого он посмел оскорбить своим презрением. Десять человек сперва не поверили своим ушам, когда я им сообщил о похвальбе хинина, но благородная кровь не могла удержаться и не возразить дерзким словам выскочки. Так что десять человек собрались здесь для того, чтобы преподать урок тому, кто осмеливается сотрясать воздух пустыми словами.

Курсанты снова зашумели, стоило Камавуре взять паузу в монологе. Мне не показалось в первый раз, что шум возникал одновременно из шести разных углов. Похоже, что там сидели «подсадные утки», которые начинали создавать возмущение в воздухе, а другие его подхватывали.

Я стоял, продолжая невидимо для других разминаться. Ну, или я думал, что невидимо, поскольку не раз ловил на себе заинтересованный взгляд ректора.