Аристократ на отдыхе. Том 2

— Это не монах, а послушник, — объяснил Виктор. — Он только готовится стать монахом. Бедные аристократы часто отправляют младших сыновей на Валаам. Везет не всем, но некоторых принимают в послушники. Со временем послушник станет монахом и получит меч, а это большая честь для бедного дворянина.

— И долго они ходят в послушниках?

Виктор пожал плечами.

— Лет десять.

Понятно, этот путь точно не для меня. Торчать в монастыре десять лет я не собираюсь.

— Скоро ужин, — напомнил Виктор.

Я взглянул на лису, которая по-прежнему грызла что-то возле помойки, и улыбнулся.

Отлично!

Глава 8

Бомм!

Оглушительный звон колокола отразился от высокой монастырской стены. Стекла жалобно задребезжали.

— Ужин, — Виктор без всякой радости похлопал себя по объемистому животу. — Ты идешь?

В коридоре гостиницы захлопали двери, послышались шаги и голоса.

Пассажиры гурьбой валили на улицу, радуясь хоть какому-то развлечению.

— Конечно, иду!

Я отвернулся от окна, в которое смотрел уже больше часа, детально запоминая расположение монастырских зданий и дорожек.

Из окна был виден только небольшой кусок обширного монастырского двора, но это лучше, чем ничего.

Священник тоже не ленился. Все это время он безуспешно старался донести до меня простую мысль — узнать секрет изготовления мечей невозможно. Отговаривал, приводил разнообразные доводы. И даже рассказал несколько историй о пойманных монахами и пропавших без вести шпионах. Причем, рассказал в таких подробностях, что я не сомневался — все истории он выдумал только для того, чтобы меня отговорить.

Старания Виктора пропали даром.

Я слушал его краем уха, смотрел в окно и шлифовал план действий.

Ужин был важной частью этого плана.

Молчаливый монах быстро выстроил нас парами и повел за собой. Второй монах шагал позади. За гостями здесь присматривали тщательно, и даже не скрывали этого.

Я крутил головой по сторонам, запоминая расположение зданий и дорожек.

— Брось ты эту затею, Никита! — шепнул мне Виктор, озабоченно посматривая на меня. — Через пару дней прибудет пароход, доберешься до Столицы. Купишь себе там хороший меч. Знаешь, сколько в Столице оружейных магазинов? А меч из монастыря не стоит таких денег — даже если он волшебный.

Вот настырный священник!

— Умолкни, — коротко попросил я. — Внимание привлекаешь.

Виктор тяжело вздохнул и зашел с другой стороны:

— Теперь я понимаю, почему Илья не очень обрадовался твоему появлению. Неугомонный ты, Никита! Лезешь туда, куда лезть не нужно.

— Точно, — кивнул я. — Все, не мешай!

Монахи привели нас в просторное полуподвальное помещение. Низкий сводчатый потолок, который опирался на мощные квадратные колонны, напомнил мне столовую Ордена Ликторов.

Нас усадили за длинный стол и перед каждым поставили глиняную миску с желто-зеленой размазней.

— Что это? — спросил я священника, недоверчиво приглядываясь к монастырскому угощению.

— Гороховая каша с постным маслом.

Виктор мечтательно вздохнул.

— Нас такой в семинарии кормили, почти каждый день.

— Вкусно?

— Гадость, — честно сказал священник и принялся за еду.

— Циклоп, ты хочешь гороховой каши? — спросил я демона Огня. — Вот и я не хочу. Но придется пожить на ней какое-то время.

— Простая пища помогает не отвлекаться от главного, — подбодрил меня Проныра.

— А что, по-твоему, главное? — поинтересовался я, ковыряя ложкой густую липкую массу.

— Смысл жизни, конечно, — уверенно заявил Проныра. — Вот для тебя, Никита, в чем смысл жизни?

— В том, чтобы нормально питаться, — проворчал я. — И вовремя приканчивать слишком болтливых демонов.

Может, монахи нарочно кормят паломников этой дрянью, чтобы те не задерживались на острове?

Я покосился на стол, за которым ужинала братия монастыря. Перед ними стояли миски с точно такой же кашей, и монахи дружно наворачивали ее так, что за ушами пищало.

Аскеты!

Каша прилипала к зубам и вкусом напоминала глину. Но я все же доел ее — чтобы не привлекать внимания. И получил заслуженную награду.

Передо мной появилась глубокая миска с кипяченым молоком и большой кусок грубого ржаного хлеба.

Хлеб полагалось крошить в молоко и хлебать получившееся месиво ложкой.

Но у меня возникла идея получше.

Дождавшись окончания ужина, я прихватил молоко с собой, держа миску в вытянутых руках, чтобы не расплескать.

— Что ты делаешь? — удивился священник.

— Приманку, — чуть слышно ответил я.

И дружелюбно улыбнулся монаху, который с подозрением смотрел в нашу сторону.

— Люблю выпить молока перед сном. Особенно, кипяченого и с вкусной пенкой!

Монах поглядел на меня, как на идиота, но ничего не сказал. Жестом велел всем построиться в пары и повел обратно в гостиницу.

Я довольно хмыкнул. Всегда выгоднее, чтобы противник тебя недооценивал.

Второй монах куда-то делся — возможно, от каши у него скрутило живот. Так что у меня появилась некоторая свобода действий, и я этим воспользовался.

Чуть приотстал от других пассажиров, метнулся за куст, который рос под окнами гостиницы, и спрятал молоко в густых ветках.

А потом, как ни в чем ни бывало, пристроился в конце группы.

* * *

Не успели мы вернуться в свою комнату, как в дверь постучали.