Аристократ обмана

Дело произошло три года назад, когда он, чтобы покрыть карточные долги, забрал из будуара матери алмазные подвески (свадебный подарок мужа), а из Малинового кабинета императрицы (расположенного в Зимнем дворце, где нередко проходили семейные чаепития) вынес целый чемодан разного рода безделушек из слоновой кости и посуду севрского фарфора.

Пропажи хватились тотчас и немедленно провели тихое домашнее расследование, в котором вспомнили о том, что Николя накануне интересовался фарфором и его стоимостью. Кто-то из прислуги видел, что он на некоторое время вошел в столовую, где обычно хранилась наиболее ценная посуда. А солдат, стоявший в карауле, заприметил, что великий князь Николай выходил из Зимнего дворца с большим дорожным чемоданом, в котором якобы позвякивала посуда. Вскоре одна из исчезнувших статуэток из слоновой кости обнаружилась в Павловске, в его кабинете, где он проживал с младшим братом.

Императрица Мария Александровна (вместе с Александрой Иосифовной, матерью Николя) подошла к своему племяннику и потребовала объяснений. А когда тот стал отпираться, заявляя, что не причастен к краже, пригрозила, что об этом его проступке расскажет не только его отцу, но и Александру Второму, скорому на расправу. Николай Константинович искренне покаялся, пообещав вернуть похищенное.

Отходчивая женщина простила племянника, поцеловав его в покаянную голову, на том и забылось.

В тот раз ему удалось не только погасить свой долг, но еще и сэкономить сотню тысяч рублей на «веселый дом» и на подарки женщинам. А подарки, как и подобает человеку царской крови, Николя делал щедрые, не считаясь с тратами. Так что этих денег у него хватило на пару месяцев, после чего, не сдержав данное себе обещание, он вновь начал залезать в долги.

Не найдя другого выхода, Николя после долгих сомнений решил осуществить задуманное. Переодевшись в гражданское платье, он направился в комнаты матери. Александра Иосифовна была единственная женщина, которую он любил по-настоящему. Прощая ему мелкие шалости, она неизменно выделяла его среди остальных сыновей. Возможно, это было оттого, что рожала она первенца в больших муках, едва не лишившись жизни; и даже сейчас, будучи взрослым, он, в отличие от остальных детей, неизменно доставлял ей одни страдания. Всякий раз Александра Иосифовна желала видеть Николя тотчас, едва он переступал порог Мраморного дворца, и если он все-таки задерживался, то непременно отправляла за ним одну из своих горничных.

Собственно, в этот раз так и произошло: едва он вышел из кабинета, как к нему поспешила одна из матушкиных прислуг, прехорошенькая барышня Настя.

– Великая княгиня хотела с вами поговорить, – несколько робея перед Николаем, произнесла она.

– Я как раз направляюсь к ней.

Девушка развернулась и хотела было уйти, но Николай попридержал ее вопросом:

– Настенька, а почему бы нам с вами как-нибудь не провести время вдвоем? Для вас я отыщу бутылку хорошего французского вина. Уверяю, вы со мной не заскучаете.

– Я всегда занята, ваше высочество. А потом, я думаю, что ни мне, ни вам этого не нужно. А еще я слышала, что у вас скоро состоится помолвка.

Всякий раз, когда ему напоминали о предстоящей помолвке, великий князь морщился, будто от зубной боли. Не дожидаясь ответа, Настенька живо развернулась и заторопилась дальше по коридору, соблазнительно шурша шелковыми тканями.

Ее предшественница была не столь взыскательна – он провел с ней три незабываемых ночи. Однако роман не имел продолжения – через неделю на ее месте уже работала другая. Возможно, именно это маленькое приключение и послужило причиной увольнения бедной барышни. Строгая маман отчего-то считала, что все девицы вокруг только тем и озабочены, чтобы растлить ее великовозрастного сына. Николай Константинович невольно улыбнулся: «Право, все матери одинаковы. Что великие княгини, что обыкновенные крестьянки».

Поднявшись на третий этаж, Николя миновал две смежные комнаты и прошел в будуар матери, созданный в стиле рококо. Потолок выглядел нарядным, с высоченными позолоченными розетками, повторяющими узоры паркета. Резные деревянные панели с орнаментами покрывали дверные полотна, карнизы и даже штофные рамы. Стены обиты венецианским шелком, а окна драпированы китайским, что лишь усиливало игры волокон ткани при искусственном освещении.

Великая княгиня Александра стояла у камина из черного мрамора, с резными пилястрами в форме цветов, выполненных из розовой яшмы с тонкими белыми прожилками. На камине было закреплено зеркало в рамке из золоченой бронзы. На полке камина стояла любимая икона великой княгини – Божия Матерь, которую Николай I подарил своему сыну на день свадьбы.

На какое-то время Николя задержал взгляд на грустных глазах Богородицы, а потому не сразу заметил, как великая княгиня, развернувшись, с любопытством разглядывала сына.

А когда он повернулся, почувствовав ее взгляд, лишь чуть смутился; шагнув вперед, поцеловал желтоватую ладонь матери.