Аристократия духа

Мисс же Хилл не отличалась красотой, но в ней был избыток той прелести, за которую многие отдадут и красоту. Милейшее округлое личико с красивыми карими глазами, волосы цвета имбиря и симпатичнейшие веснушки, кои она сама ненавидела, полноватый, но изящный стан, кокетливая игривость и здравомыслие вдобавок к весьма солидному приданому — все это нравилось молодым людям, и мисс Мелани, будучи особой живой и общительной, пользовалась успехом куда большим, нежели подруги. Последние два часа Мелани ждала Джоан Вейзи, та обещала придти к пяти, но, как всегда, опаздывала. Меж тем мисс Сомервилл закончила чтение и закрыла книгу.

— Ну и как этот новомодный немецкий шедевр, Эбигейл? Ты одна способна оценить его до того, как появится перевод, — мисс Ренн с улыбкой полюбовалась на свою работу, цветок украшал и преображал шляпку, — говорят, автор был подлинно гений…

Мисс Эбигейл задумчиво смотрела в камин.

— …Здесь говорится об искусительной возможности вернуть время, прожить его заново… Герой — мудрец и книжник Фауст, считает, что прожил жизнь впустую, накапливая знания, но свою новую, данную дьяволом молодость тратит как последний глупец — на разврат, на пустые интриги, на придворные аферы, на путешествия за химерой и блуждания по краям фантасмагорий, он губит души, ищет прекрасную Елену и пытается отнять у моря клочок затопляемой приливом суши… И в итоге за эту суетность, по мысли автора, он прощён Богом. Гёте называет это… «исканиями, стремлениями». Идея… какая-то перекошенная. Слова-то высоки, но им не веришь, ибо суета слишком уж проступает… Ослепший Фауст в предпоследнем действии ликует — он слышит, как работают каменщики, ему мнится, что идет стройка, дьявол же смеется: «это не траншею роют, а могилу…». Это и есть конец. Зря автор написал последний акт. Если такие люди спасаются — можно перестать верить в Бога.

Мисс Ренн, мисс Тиралл и мисс Хилл молча переглянулись. Эбигейл часто пугала подруг странным направлением ума. Надо сказать, что подлинной близости у мисс Сомервилл с сестрой и подругами не было — но не потому, что они сторонились её. Совсем нет. Всё девицы без возражений признавали умственное превосходство Эбигейл, все были высочайшего мнения о её внешности и душевных качествах, считая её подлинным совершенством, но всем им казалось, что Эбигейл слегка «не от мира сего». Девица не любила изящные безделушки, её не занимали светские сплетни, она не интересовалась любовными романами. Подруги Эбигейл не были пустышками, но даже им казалось, что мисс Сомервилл судит обо всём с излишней строгостью. Именно поэтому девицы предпочитали делиться друг с другом подробностями своих любовных увлечений и рассказами о молодых людях, которые вызывали их интерес, к Эбигейл же обращались только тогда, когда хотели услышать верное суждение по вопросам более сложным, нежели повседневные. При этом глубокие и разумные рассуждения подруги они неизменно принимали к сведению.

Но тут мисс Рейчел торопливо поднялась, заметив, что у порога стоит высокий черноволосый смуглый юноша, которого брат по приезде представил ей как своего друга, но о котором не доложили, ибо мисс Хилл отправила лакея за лентами в лавку.

— Мистер Кейтон? Как мы вам рады! Альберт скоро придёт, его увёл поверенный по имению, — это ненадолго. Это мисс Мелани Хилл, вы уже знакомы, Энн, Эбигейл, позвольте представить вам друга и сокурсника моего брата — мистера Энселма Кейтона, это моя кузина, мистер Кейтон, Эбигейл Сомервилл, а это Энн Тиралл, моя подруга.

Кейтон, который последние несколько минут до того стоял у порога, ибо о нём некому было доложить, невольно слышал слова мисс Сомервилл. Он помнил приглашение Ренна, полдня колебался, но потом решил всё же зайти, просто оттого, что хотелось избыть в самом себе дурную память позапрошлой ночи, перебить её свежими впечатлениями. Родня Ренна приняла его по приезде радушно, а больше, кроме Бювета, пойти было некуда.

Сейчас он, пытаясь скрыть неловкость первых минут знакомства, поспешно сказал мисс Сомервилл, что тоже читал эту поэму и согласен с её суждением. Если человек добровольно заключил договор с дьяволом — со стороны Бога не по-джентльменски вмешиваться в сделки третьих лиц. Его голос, вначале звучавший от волнения несколько глухо и сбивчиво, постепенно выровнялся, утратил принужденность, став мелодичным и приятным.