Аристократия и демос

Не случайно эпоха архаики стала для Эллады временем расцвета законодательной деятельности. В целом ряде полисов, причем не обязательно передовых в экономическом и политическом отношениях, были изданы первые своды писаных законов, которые вводили единые, обязательные для всех нормы поведения в рамках гражданского коллектива. Кстати, эти законы вводились отнюдь не «под натиском демоса», как иногда полагают (как мы видели, демос в VII–VI вв. до н. э. еще не играл значительной политической роли, к тому же его представители в массе своей тогда еще, безусловно, были неграмотными и вряд ли могли получить непосредственную пользу от появления письменных законодательных кодексов), а скорее именно для урегулирования межаристократических отношений, для предотвращения вспышек стасиса между знатными вождями (ср. Eder, 1986; Humphreys, 1991; Osborne, 1996, p. 189).

Трудно переоценить значение раннего греческого законодательства, приведшего на смену расплывчатым положениям устного обычного права четкий набор фиксированных и санкционированных полисом правовых норм. По сути дела, только с момента введения свода письменных законов в том или ином полисе можно говорить о том, что длительный процесс складывания его государственности завершился, что полис из протогосударства окончательно превратился в государство.

* * *

В какой мере вообще можно говорить о влиянии аристократических родов на политическую жизнь Греции, какова была их роль в архаических и классических полисах, в частности, в специально интересующих нас Афинах? Дать верный ответ на поставленные вопросы было бы, на наш взгляд, чрезвычайно важно, поскольку это позволит пролить свет на ряд принципиальных особенностей древнегреческого социума.

В ходе исследований, проводившихся на протяжении многих десятилетий, выявился ряд фактов, которые можно считать на сегодняшний день твердо установленными. Так, неоспоримо, что в эпоху ранней архаики, по VII в. до н. э. включительно, руководящая, определяющая роль в Афинах всецело принадлежала аристократическим родам. Заменив собою (очевидно, в основном мирным, постепенным путем) власть ранних афинских басилеев, аристократическое правление в Афинах не вылилось в господство одного знатного клана (как Бакхиады в Коринфе), а приобрело форму соперничества различных группировок знати. Ситуация в Аттике осложнялась еще и тем, что на закате микенской эпохи, в период дорийского нашествия, она стала прибежищем для многих представителей ахейской знати Пелопоннеса, изгнанных дорийцами. Иммигранты сразу заняли в Афинах влиятельное положение: именно из их среды выдвинулась последняя афинская царская династия – Медонтиды (Кодриды), а также столь известные роды, как Писистратиды, Филаиды, Саламинии, а по некоторым сведениям (Павсаний. II. 18. 8–9) – и Алкмеониды.

История ранней афинской аристократии неразрывно связана с проблемой, которую представляет толкование термина «евпатриды», применяемого традицией к этой аристократии. Эта проблема пока не нашла однозначного и убедительного решения. Характерно, что термин «евпатриды» является чисто афинским, к аристократии других полисов он, насколько можно судить, не применялся. Положение осложняется еще и тем, что в Афинах, по всей очевидности, был и отдельный аристократический род, называвшийся Евпатридами; к этому роду долгое время исследователи относили Алкивиада, хотя теперь от этого в основном отказались. Известный русский эпиграфист А. В. Никитский высказывал предположение, что к этому же роду принадлежал законодатель Драконт (Никитский, 1919). Ясно, что все это вызывает определенную путаницу: порой из сообщений источников трудно понять, где речь идет о «сословии» (ethnos) евпатридов, а где – о роде (genos) Евпатридов.

В подобных условиях любое предположение, на наш взгляд, может иметь лишь гипотетический характер. Абсолютно не претендуя здесь на то, чтобы высказать какую-то самостоятельную точку зрения по этому вопросу (тем более что это не имеет принципиального значения для непосредственно интересующей нас проблематики), отметим лишь, что нам представляются стоящими ближе к истине те исследователи (Sealey, 1976; Arnheim, 1977), которые видят в евпатридах не автохтонную знать и не локальных вождей, а собственно афинскую, городскую аристократию в противоположность знати аттических местечек (ср. Bekker Anecd. I. 257: евпатриды – те, кто живет в самом городе-asty, имеет отношение к царскому роду и осуществляет попечение о святынях). Иначе оказывается непонятным, каким образом явно не-автохтонные Филаиды и Писистратиды могли иметь в VII в. до н. э. евпатридский статус, очевидный из того, что их представители (Писистрат в 669/8, Мильтиад в 664/3 и 659/8 гг. до н. э.) занимали пост архонта-эпонима.

Итак, в эпоху ранней архаики определяющее влияние знатных родов на афинскую политическую жизнь безусловно. На чем базировалась власть аристократии в течение этого хронологического отрезка? Необходимо назвать ряд важных факторов.