Аристократия и демос

В начале VII в. до н. э. сформировалась политическая система архаического афинского полиса как типичной аристократической республики (ее описание см.: Аристотель, Афинская полития. 2–3). Во главе государства стояла коллегия из девяти архонтов, занимавших свой пост в течение года. Между архонтами существовало определенное разграничение функций (хотя не думаем, чтобы оно предельно строго соблюдалось на столь раннем этапе развития государственности). Первый архонт (эпоним) считался высшим гражданским должностным лицом полиса; он давал свое имя году, на который приходилось его правление. Второй архонт (басилей) был, как видно из названия этой магистратуры, в наибольшей степени прямым наследником древней царской власти, но в эпоху архаики сохранял лишь полномочия верховного жреца полиса, руководителя религиозной жизни общины. Третий архонт (полемарх) являлся верховным главнокомандующим вооруженными силами. Остальные шесть архонтов (фесмофеты) контролировали функционирование неписаного права.

Чрезвычайно важную роль в управлении играл Совет Ареопага. Именно этот орган был главным оплотом власти аристократии. В его состав входили архонты, когда истекал срок их пребывания у власти, и оставались членами Ареопага пожизненно (таким образом, способ его комплектования напоминал способ комплектования римского сената). С другой стороны, именно Ареопаг имел прерогативу назначать граждан (естественно, исключительно аристократов) на должности архонтов, и таким образом он как бы постоянно воспроизводил собственный состав. Ареопаг, состоявший из нескольких сотен членов и пользовавшийся огромным авторитетом, осуществлял высший контроль над всей жизнью полиса («распоряжался большинством важнейших дел в государстве», как пишет Аристотель), а также являлся верховной судебной инстанцией, разбиравшей наиболее важные дела и следившей за соблюдением законов.

В ранних Афинах, конечно, существовало и народное собрание, но вплоть до VI в. до н. э., до реформ Солона, оно не играло сколько-нибудь значительной роли, к тому же, насколько можно судить, охватывало собой не весь гражданский коллектив: беднейшие граждане (так называемые феты) в его работе не участвовали, оставаясь, таким образом, неполноправными. В целом положение рядового афинского демоса, как и в других раннеархаических полисах, было довольно приниженным. Он полностью подчинялся традиционному влиянию аристократии и, кроме того, находился от нее в экономической зависимости, которая при этом имела тенденцию к усугублению и во второй половине VII в. до н. э. вылилась в настоящее закабаление знатью беднейших крестьян. Широкое распространение получила долговая кабала. Порой неоплатные должники обращались в настоящих рабов. Во всяком случае, такая картина встает со страниц трудов Аристотеля (Афинская полития. 2) и Плутарха (Солон. 13), описывающих положение в досолоновских Афинах. Насколько достоверна эта информация, на какие источники, помимо трудных для интерпретации стихов Солона, опирались в своих реконструкциях указанные авторы, отделенные от описываемых ими событий веками, – обо всем этом судить очень трудно. Природа кризиса (а кризис, безусловно, имел место, иначе не потребовались бы реформы) неясна; гипотез по этому поводу выдвигалось немало, но все они, как справедливо замечает К. Раафлауб, небесспорны (Raaflaub, 1993, p. 70).

В 636 г. до н. э. в Афинах впервые была предпринята попытка установления тирании. Власть попытался захватить молодой аристократ Килон, незадолго до того одержавший победу в Олимпийских играх. Встав во главе отряда сверстников, он занял Акрополь. Однако демос не поддержал Килона, и его мятеж был относительно легко подавлен властями полиса; при этом, правда, не обошлось без массовых убийств и кровопролитий. В расправе над мятежниками важную роль сыграли представители знатного рода Алкмеонидов, которому и впоследствии было суждено занимать очень видное место в афинском государстве. В частности, к этому роду принадлежал первый архонт 636 г. до н. э. Мегакл. Неудача заговорщиков показала, что Афины еще не созрели для тиранического режима, в отличие от соседних Мегар, Коринфа, Сикиона, где как раз в середине VII в. до н. э. власть перешла в руки тиранов. Значит, социально-политическая напряженность в полисе не стала еще столь острой, чтобы потребовать такого крайнего средства, как установление единоличной власти. Однако описанный инцидент повел к витку острой борьбы между аристократическими группировками. Убийство следовало за убийством, поскольку вступил в действие старинный обычай кровной мести.